Тут он был прав на все сто процентов.
— Хорошо, — кивнул я. — Значит, мы должны раздобыть для вас облигации на десять миллионов, чтобы получить за них два миллиона наличными.
— Только крупные облигации не тащи. Не больше ста тысяч!
— А бывают больше?
— Облигации казначейства США доходят до миллиона. Но их невозможно сбыть.
— Миллион монет в одной бумажке… — Цифра произвела на меня впечатление.
— Бери только мелкие облигации, — продолжал он. — На двадцать, пятьдесят, в крайнем случае на сто тысяч.
Назвать сто тысяч долларов мелочью! Я понял, что попал в другой мир.
— Тебе все ясно? — Вигано не сводил с меня тяжелого взгляда.
— Да, — ответил я. — Облигации на предъявителя, не больше ста тысяч каждая.
— Точно.
— Теперь об оплате…
— Сначала достань товар.
— Дайте мне телефонный номер, который не прослушивается ФБР.
— Лучше дай мне свой номер.
Я покачал головой.
— Ни в коем случае. Я уже говорил, что не желаю, чтобы вы знали, кто я такой. Кроме того, моей жене о моих делах тоже ничего не известно.
В его глазах мелькнуло удивление.
— Твоей жене… — Он расхохотался. — Теперь я верю, что ты говоришь серьезно. — Улыбка сползла с его лица. Он взял со стола блокнот и протянул мне вместе с ручкой. — Записывай номер.
Этот человек не оставлял никаких улик. Даже телефонный номер, написанный собственным почерком.
— Шесть, девять, один, девять, девять, семь, ноль. — Я записал. — Спросишь Артура. Тебе ответят, что его нет. Оставь свой номер, чтобы Артур мог перезвонить тебе. Если в течение пятнадцати минут звонка не будет, значит, меня не нашли. Тогда позвонишь позже. Ясно?
Я кивнул.
— Когда будешь звонить, назовись мистером Коппом [7].
Я улыбнулся.
— Это легко запомнить.
— Но не беспокой меня вопросами. Или ты идешь на дело, или я тебя не знаю. Если ты возьмешь десять миллионов на Уолл-стрите, газеты об этом безусловно сообщат, и я получу информацию. В любом другом случае твой звонок останется без ответа.
— Естественно, — сказал я. — Все будет в порядке.
— Считай, что мы обо всем договорились. — Он взял бокал с пивом, давая понять, что аудиенция окончена.
— Я позвоню вам, — сказал я, поднимаясь с кушетки.
Он пожал плечами. Слова его не интересовали.
— Вот и хорошо.
Едва за гостем закрылась дверь, Вигано нажал на кнопку в ножке стола.
Ожидая Марти, он раздумывал над только что закончившимся разговором. Говорил ли этот парень серьезно? В это трудно поверить, но, с другой стороны, была ли у него другая причина для приезда сюда? Ни полиция, ни ФБР, ни его конкуренты не могли извлечь из этого визита никакой выгоды.
В конце концов, он не услышит о ночном госте до тех пор, пока из Уолл-стрита не вытрясут десяток миллионов. Ни газеты, ни телевидение не упустят случая попотчевать читателей и зрителей такой сенсацией. К тому же у него имелись свои, достаточно надежные источники информации.
Но допустим, он говорил серьезно. Сможет ли он провернуть это дело и выйти сухим из воды? Скорей всего сгорит…
Если этот загадочный полицейский не решится на ограбление, он, Вигано, ничего не потеряет. Если же достанет облигации — может кое-что и выиграть.
Редко кому удавалось оказаться в столь выгодном положении.
В этот момент вошел Марти.
— Вы меня звали, мистер Вигано?
— Я хочу знать фамилию и адрес этого парня. И где он служит.
— Слушаю, сэр, — и Марти скрылся за дверью.
Мы с Томом хорошо понимали, что в случае удачи нашего дела мафия нас не выпустит. И скорей всего сразу после разговора с Томом (если эта беседа состоится) Вигано пошлет за ним своих людей. Поэтому первым делом следовало позаботиться о том, чтобы отрезать Тома от преследователей.
Последний поезд из Нью-Джерси прибывает на Пенсильванский вокзал без двадцати час. Мы выбрали эту станцию потому, что с платформы в город вел лишь один виадук.
Я пришел за пятнадцать минут, в полицейской форме. Мы трижды побывали на станции, и поезд никогда не приезжал так рано, но я подумал, что лучше перестраховаться.
Вскоре вдали послышался шум приближающегося состава. Я стоял наверху, под сенью растущих у лестницы кустов.
Том, как мы и рассчитывали, первым взбежал по ступенькам. Если б я не видел его раньше в парике, с усами и в очках, то никогда бы не узнал в нем своего старого друга.
Мне же основным прикрытием служила полицейская форма. Окружающие редко видят за ней живого человека. Правда, я приклеил длинные усы, но сделал это исключительно для очистки совести. Никому бы и в голову не пришло связывать меня с Томом.
К лестнице сразу устремилась еще дюжина пассажиров, обычное число для столь позднего часа, и я без труда отличил трех головорезов Вигано, несмотря на их костюмы и галстуки.
Тем не менее мое сердце учащенно забилось, когда я увидел, что за Томом следят. До этой секунды я вообще не верил, что эта встреча с Вигано состоится и Том сможет убедить его в серьезности наших намерений. Но Тому улыбнулась фортуна, иначе эти трое не приехали бы в одном поезде с ним.
Когда Том, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел наверх, остальные не одолели и половины лестницы. Он проскользнул мимо, даже не взглянув в мою сторону, и в то же мгновение я шагнул вперед, преградив путь основной массе прибывших на станцию.
— Одну минуту, господа, подождите! Пожалуйста, подождите!
По инерции они поднялись еще на две или три ступеньки и остановились, вопросительно глядя на меня. Люди всегда повинуются полицейской форме. Двое из бандитов Вигано протиснулись вперед, а третий побежал вниз, надеясь найти другой выход в город.
Они толпились на ступеньках, переминаясь с ноги на ногу. Впрочем, ньюйоркцы привыкли к подобным передрягам и особо не возмущались. Один из оставшихся преследователей поднялся на самый верх, чтобы увидеть удаляющуюся спину Тома.
— В чем дело? — раздраженно спросил он.
— Потерпите минуту, — спокойно ответил я.
По его вытянувшейся физиономии я понял, что Том свернул за угол, но продержал их еще тридцать секунд. За это время третий бандит успел вернуться, убедившись в тщетности своих поисков.
Я отступил к ограждению виадука.
— Все, можете идти.
Бандиты вихрем промчались мимо меня. Я безмятежно наблюдал за ними, заранее зная, что их старания тщетны. Мы с Томом проверили, сколько времени потребуется ему, чтобы добраться до машины и завести мотор. Сейчас он, вероятно, выезжал на Девятую авеню.
Бросив последний взгляд на удаляющиеся фигуры преследователей, я неторопливо пошел в противоположную сторону.
Глава 7
Иногда случалось, что Том и Джо работали в разные смены. Вот и на этот раз им удалось поговорить о встрече с Вигано лишь через три дня. Перед этим Джо пришлось отработать шестнадцать часов, так как часть полицейских из их участка перебросили к зданию ООН на разгон очередной демонстрации.
Том закончил смену, и ему не терпелось рассказать Джо о своих достижениях. Тот же настолько устал, что оставил «плимут» в городе, не решившись сесть за руль, и поехал домой в машине Тома.
Сначала Том не замечал состояния Джо и, как только они расположились в кабине, начал рассказывать о встрече с Вигано. Но Джо никак не реагировал на его слова.
— Все очень просто, — говорил Том. — Что такое облигация? Клочок бумаги. — Он искоса взглянул на своего соседа. — Джо?
Тот безразлично кивнул.
— Клочок бумаги.
— И самое главное, мы действительно сможем это сделать. — Он вновь взглянул на Джо. — Ты меня слушаешь?
Джо заворочался на сиденье, устраиваясь поудобнее.
— Ради бога, Том, я с ног валюсь.
— Сейчас ты не на ногах, — хмыкнул Том.
Но Джо слишком устал, чтобы воспринимать юмор.
— Я за шестнадцать часов ни разу не присел! Двойная смена.
Они въехали в мидтаунский тоннель.
— У тебя есть мелочь? — спросил Том.