— Ты понимаешь, куда я клоню?
— Конечно.
— Ну?
— Может быть. — Он почесал затылок. — Вроде бы никакой связи не просматривается. Немножко чудно.
— Еще как.
— Марк, кроме тебя кто-нибудь еще знает об этих галлюцинациях? Я имею в виду людей, которым ты об этом не говорил?
Секунду я ничего не понимал, потом ощутил холодок.
— Подожди, — медленно произнес я. — Ты что, считаешь, что я это все придумал?
— Спокойно, — сказал он. — Нечего набрасываться на меня. Я тебе верю. Но что, если тебе придется доказывать, что это Уэвер все тебе рассказал? Понял, что я имею в виду?
Я понял, что он имел в виду, еще бы не понять. Я мог все это придумать прежде, чем убить Джея. То есть, если я намеревался его убить. Умысел. Мне это ни капельки не понравилось, особенно если учесть, что Люсьена могли сцапать в любую минуту, или отдел убийств мог пронюхать насчет нас с Глэдис. Я проглотил слюну.
— Не уверен, — сказал я. — Он сказал, что мне первому об этом говорит. — На минуту я задумался. — Не знаю, есть ли еще кто-нибудь кроме меня. Но я рад, что ты это упомянул. Ладно, займусь-ка я этой личностью, Борденом, как следует. Может выйду на след.
Брюс снова нахмурился.
— Возможно… но не думай, что разгадка заключается только в Бордене. Даже если ключ к разгадке таится в гипнозе, неприятности Джея могут корениться в событиях, имевших место до той субботней вечеринки. Кроме того, Уэвер должно быть легко поддается гипнозу. Поэтому не только Борден мог его загипнотизировать.
— Прекрасно. Остается около миллиона человек.
— Еще одно, Марк. Когда человек находится в глубоком трансе, контроль над ним может быть передан любому человеку.
— Ну-ка повтори.
Он улыбнулся.
— Ты что, не прочел книги, которые я тебе дал?
— Не до конца. Черт! Я оставил их в конторе. Хотел дочитать вчера вечером, но забыл.
Он откинулся назад и перебросил свою длинную ногу через ручку кресла.
— Ладно, резюмирую для тебя. Предположим, ты меня загипнотизировал. Пока я нахожусь в трансе, ты говоришь мне, что мною будет управлять капитан Грант. Все, что я обычно делал бы под гипнозом, я стал бы делать по указаниям Гранта. Это упрощение, но незначительное. Кстати говоря, он в свою очередь может передать этот контроль сержанту Андерсону, тот — лейтенанту Хиллу и так далее. Если захочешь, контроль надо мной может быть возвращен тебе.
— Черт побери, — сказал я. — Ты меня не разыгрываешь?
Он, похоже, несколько разозлился.
— О, ради бога, Марк. Нет, я тебя не разыгрываю.
— А что, если я передал бы контроль Гранту, а он приказал бы тебе выпрыгнуть из окна? Ты бы выпрыгнул?
— Нет. По крайней мере я думаю, что из окна я не выпрыгнул бы, как и не ткнул бы ножом моего помощника, но я принадлежу к тем, кто твердо уверен, что загипнотизированного человека можно заставить причинить вред или самому себе или кому-либо другому. Хотя для этого потребуется подготовка и тренировка. Если, скажем, Грант без всякой подготовки приказал бы мне прирезать моего помощника или выпрыгнуть из окна, я, наверное, сразу бы проснулся, то есть вышел бы из транса. Может у меня даже был бы припадок.
— Черт бы меня побрал. А если бы тебя подготовили, как ты говоришь?
— Ладно, предположим, что в течение месяца или двух мне в ходе сеансов гипноза внушали бы, что мой помощник маньяк-убийца, который поклялся убить меня и что я должен убить его в целях самообороны. Более того, что он убил дюжину людей, изнасиловал нескольких женщин, совращал детей и так далее. Понял идею? Потребуется опытный гипнотизер и длительная подготовка, но в нужное время я мог бы его убить. Я убежден, что это возможно, хотя некоторые мои коллеги со мной не согласны. Видимо, наши разногласия никогда не будут разрешены.
— Почему?
Он улыбнулся.
— Предположим, с помощью гипноза я заставил субъекта убить другого человека. Я доказал правильность своей теории, но кому я могу этим похвастаться? Могу я опубликовать подробные данные об эксперименте в «Журнале общей психологии»? — Он сделал паузу. — Но я уверен, что это возможно. Особенно, если выберу гангстера или наемного убийцу. Легче преодолеть его сопротивление. Человек, который привык убивать, не будет яростно сопротивляться внушению, что он должен убить еще одного.
Он умолк и на мгновенье в комнате воцарилась тишина.
Потом я сказал:
— Пожалуй, понятно. Предположим, однако, что вся эта идея ему не понравится?
— Ты забываешь, Марк. Он об этом ничего не знает.
Меня пробрала легкая дрожь.