— Закон предписывает не совсем то, — возразил я.
— Послушай, — спросила она напрямик, — ты хочешь, чтобы Альма Хантер выпуталась из этой дурацкой истории, или нет?
— Да.
— Ну и отлично. Тогда сиди и помалкивай, да слушай, что тебе скажет тетушка Берта.
Такси подъехало к дому, в котором жила Сандра. У парадного входа маячила фигура полицейского. Немногочисленные прохожие не обращали на него внимания и, не задерживаясь, проходили мимо.
Берта Кул расплатилась с таксистом и неторопливо направилась ко входу в дом. Полицейский решительно преградил ей путь.
— Секундочку. Вы здесь живете?
— Нет.
— К кому вы идете?
— К Сандре Биркс.
— Как ваше имя?
— Берта Кул, глава сыскного агентства Кул. А это один из моих сотрудников.
— Что вам нужно?
— Повидать Сандру Биркс.
— Зачем?
— Не знаю. Это она хочет встретиться со мной. А в чем дело? Она что, арестована?
— Нет, не арестована.
— Значит, она еще не утратила права принимать у себя того, кто ей нужен? Или я ошиблась домом?
— Ну ладно, проходите.
— Благодарю. А то я уже устала стоять на одном месте, — язвительно заметила Берта Кул.
Желая продемонстрировать, что и я когда-то обучался хорошим манерам, я замыслил было открыть ей дверь, но она опередила меня и сама распахнула ее, да с такой легкостью, как будто та была сделана из картона. Берта двигалась столь энергичным, столь размашистым шагом, что я едва поспевал за ней. Мы поднялись лифтом на четвертый этаж. Я легонько постучал по стеклу входной двери, и Сандра Биркс открыла ее так быстро, точно поджидала нас за дверью.
— Долго же вы добирались, — с укоризной сказала она.
— Мы не хотели нарваться на полицию, — объяснила Берта Кул.
— Там внизу дежурит один.
— Это уж точно.
— И он вас не остановил?
— Остановил.
— Как же вы прошли?
— Обыкновенно, ногами.
— Вы сказали ему, что вы из сыскного агентства?
— Да.
— А если бы захотел пройти не сыщик, а кто-то другой, он бы его пропустил?
— Черт его знает, дорогуша. Легавый есть легавый, разве можно предугадать, как он себя поведет?
Сандра прикусила губу и нахмурилась.
— Я жду одного молодого человека… нашего друга… и боюсь, как бы его не задержали…
— А вы позвоните ему и отмените встречу, — посоветовал я.
— Мне кажется, они прослушивают мой телефон. У меня такое впечатление, что меня оставили здесь как приманку.
— Приманку для кого?
— Не знаю.
Берта Кул предложила:
— Давайте-ка сначала осмотрим вашу спальню, а потом побеседуем.
Сандра Биркс отворила дверь в спальню. Очерченный мелом силуэт на ковре показывал, где прежде лежало тело убитого. В двери зияла дыра: из деревянной панели был аккуратно выпилен небольшой квадратный кусок.
— Что это? — поинтересовалась Берта Кул. — Пуля, что ли, сюда попала?
— Да.
— А они уверены, что пуля была выпущена из пистолета, который они подобрали?
— Они сказали, что проведут экспертизу.
— А откуда у нее взялся пистолет?
— Сама не могу понять. Я совершенно уверена, что еще вчера утром пистолета у нее не было.
Берта Кул посмотрела на меня. Ее немигающий, задумчивый взгляд был полон укора.
— Где ваш брат? — спросила она Сандру.
Сандра Биркс отвела глаза в сторону.
— Кто его знает. Но дома его нет.
— А где он был, когда здесь стреляли?
— У себя в комнате, наверно. Во всяком случае должен был там быть.
— А где он сейчас?
— Я же сказала, не знаю.
— А его постель застелена?
— Нет, он, очевидно, вовсе не ложился.
— Ведь уже утро. Не странно ли для больного, а?
— Не могу судить, — раздраженно ответила Сандра, вдруг приходя в возбуждение. — Самой меня дома не было. Разумеется, если бы я знала, что в моего мужа будут стрелять, то, вероятно, иначе распланировала бы этот вечер. Но никто не удосужился предупредить меня об этом, а потому мне не довелось выступить в роли няньки и следить за тем, чтобы брат вовремя лег баиньки.
— Это все? — спросила миссис Кул.
— Что вы имеете в виду?
— Я хочу сказать, добавления какие-нибудь будут?
— Как это понимать?
— А так, — спокойно ответствовала Берта Кул, — что разговор со мной стоит вам денег. Если вы хотите растратить свои деньги на умышленное запутывание обстоятельств, связанных с поведением вашего брата и последствий того, что он натворил, я не считаю необходимым выдвигать вам какие-то возражения. Я готова слушать вас хоть век, коль скоро у вас есть охота говорить.