Да, эта комната стала настоящей гробницей. Но вот что удивило Уайклиффа – безукоризненная чистота, в которой тут содержались вещи – все буквально сияло.
– Свою японскую коллекцию он хранил вот в этом шкафу, который специально был сделан на заказ, – прогудел Паркин.
В высоком шкафу розового дерева было множество ящичков, некоторые очень неглубокие, другие – глубиной сантиметров в десять – двенадцать.
– В мелких ящичках у него стояли нэцкэ – такие маленькие резные куколки в японской национальной одежде, в основном из слоновой кости или дерева». – слова вылетали из майора короткими толчками, словно ему необходимо было каждый раз передернуть какой-то внутренний затвор, прежде чем выстрелить очередное слово.
– А вот здесь были аксессуары холодного оружия в основном-гвардейского. В глубоких ящиках хранилась коллекция инро – таких лакированных коробочек, которые носили самураи на перевязи меча.
Паркин выдвинул пару ящиков – ныне пустых.
– Кроме коллекции, в шкафу еще оставалось немало места, вот отец и положил сюда же свое служебное оружие. Так револьвер и пропал со всем прочим барахлишком».
– Вор забрался сюда через окно?
Паркин насмешливо протянул:
– Ну, если учесть, что окно мы нашли открытым, а в одной форточке не хватало стекла, это вполне вероятно…
– Дело было ночью?
– Вечером. Меня не было дома, а сестра слушала в своей комнате радио.
– Это произошло вскоре после смерти вашего отца?
– Да, через два-три месяца, помнится. Коллекцию как раз оценивали для передачи в наследство, как и все прочее имущество.
Дверь отворилась, вошла высокая костлявая женщина и остановилась у порога. Фамильные черты и в ней проглядывались явственно, особенно характерны были безжизненные серые глаза навыкате.
– В чем дело, Гэвин? Что ты делаешь в папиной комнате? – Она говорила, словно мать с нашкодившим сыном.
Паркин, однако, отреагировал на ее появление по-своему:
– Знакомьтесь: это моя сестра, а это суперинтендант Уайклифф и сержант Керси, – и добавил: – Суперинтендант нашел папин револьвер на пляже в Сент-Джуллиот и считает, что из револьвера недавно стреляли.
– Да неужели? – без всякого выражения произнесла женщина. – Но мне очень не нравится, когда в эту комнату заходят.
Заговорил Уайклифф:
– Я собираюсь возобновить дело об ограблении вашего дома. Конечно, я не питаю особых надежд на успех, но мы сделаем все, что в наших силах И ваш брат был так любезен, что согласился ответить на несколько вопросов…
– Вопросы! Нам уже задавали массу вопросов в прошлый раз, и безо всякого результата!
Гетти была на несколько лет старше брата. Седые жиденькие волосы, иссохшаяся кожа… Последние остатки человеческой теплоты и эмоциональности, казалось, давно покинули ее, как и всякие признаки женственности.
– О коллекции вашего отца знал широкий круг людей?
– Отец собирал ее много лет, – сказал Гэвин. – В основном ему доставались вещи через его японских знакомых, кое-что он прикупил на лондонских аукционах… Он переписывался с несколькими коллекционерами, но… Нет, я не думаю, что о его коллекции было известно многим.
Гетти заговорила с таким выражением, словно ее брат до сих пор и рта не раскрывал:
– Я уверена, что о коллекции знало множество людей. Человек, который пришел оценивать коллекцию для оформления в наследство, сказал, что это знаменитое собрание. Это его собственное выражение: «знаменитое собрание».
Она очень выразительно подчеркнула последние слова.
– А кто это был?
– Его зовут Клемент, – пояснил Гэвин Паркин. – Это младший из двух братьев, что держат антикварную лавку на Бир-стрит. Он специалист в такого рода предметах.
– Этот человек, кстати, проходил свидетелем по делу об ограблении, сэр, – вставил Керси.
– Мы можем опросить торговцев антиквариатом сказал Уайклифф. – Прошло уже немало времени, какие-то из предметов могли попасть в легальную продажу. Тогда у нас появится какая-то зацепка.