– Обойдите все дома по Бир-стрит. При опросе упор сделайте на промежуток времени перед тем, как магазины закрываются. Соберите сведения о Клементах и старайтесь не слушать пустых сплетен. Самый важный промежуток, который нас интересует, – это время от закрытия магазинов в субботу до раннего утра воскресенья. Потом – куда-то девался младший брат Джозефа Клемента, вместе со своей машиной. Это, скорее всего, голубой «макси», но все равно, наведите справки у дорожной инспекции и распространите сведения об этом автомобиле по всем постам.
Уайклифф прошел вместе с полицейскими до патрульной машины, где констебль вел по рации постоянные переговоры и руководил парковкой полицейских фургонов у здания старой таможни. Эти фургоны представляли собой полностью укомплектованные посты с телефонной и радиосвязью. Очень удобная база для следователей, да и для добровольных местных свидетелей – в припаркованный посреди городка фургон нетрудно прийти с сообщением, если есть о чем сообщить…
А там, в доме, комнату Джозефа Клемента снова исследовали – теперь уже методически, сантиметр за сантиметром. Перед Уайклиффом предстало странное и отчасти даже дурацкое зрелище: трое крупных мужчин с чрезвычайно сосредоточенным видом орудовали в малюсенькой комнатке. Диксон стоял на коленях, осторожно вырезая из ковра пропитанный кровью кусок, где лежала голова Джозефа; детектив-констебль Фаулер, сгорбясь, по-птичьи внимательно рассматривал ковер в поисках пули; сержант Смит угрюмо изучал различные поверхности на предмет обнаружения отпечатков пальцев, время от времени прерываясь, чтобы сфотографировать свои находки.
Уайклифф оставил их за этими вдумчивыми занятиями, выбрался на улицу и подошел к кафе напротив, где сегодня обедал. Оно было закрыто, но записка на стекле сообщала, что заведение будет снова открыто в семь вечера, ко времени ужина. Он постучал в стеклянную дверь, и через минутку из внутренних помещений к двери подошла толстуха. Она узнала Уайклиффа и отперла дверь.
– Я так и подумала, что вы вернетесь.
– Скажите, та девушка в голубом костюмчике – кажется, Стоукс – где она живет?
– Слушайте, я видела, тут люди с носилками выходили… Кого это вынесли?
– Джозефа.
Ее глаза заблестели слезами.
– Ох, этого я и боялась! Бедный человек! Никогда никому слова дурного не сказал, мухи не обидел». А как это случилось?
– Все, что я знаю, это то, что он погиб от огнестрельного ранения… Так как насчет девушки?…
– Конечно-конечно! Она живет на Годолфин-схрит, прямо на углу. Это такой особняк, который переделали в многоквартирный дом. По-моему, номер пятнадцатый. Ну вы его все равно не спутаете.
– Спасибо.
– Но я не уверена, что вы застанете ее дома. Она работает медсестрой в Хортон Рэдфорд, так что все зависит от того, в какую она сегодня смену…
Хортон Рэдфорд являлся частным госпиталем, довольно шикарным и дорогим.
– А что известно о Дэвиде? – Толстуха хотела выжать из него информации столько, сколько возможно.
– Его я так и не встретил. Именно поэтому я хочу поговорить с девушкой…
Было четыре часа, дети как раз возвращались домой из соседней школы. Небо налилось свинцом и редкие крупные капли дождя уже расползлись кляксами на сером асфальте. Похоже, надвигался ливень, но, судя по всему, Годолфин-стрит была недалеко.
Дом номер пятнадцать представлял собой солидный георгианский особняк, перестроенный под многоквартирный дом с сохранением прежнего фасада. Впрочем, внутри уже мало что напоминало о георгианской элегантности. На доске со списком жильцов Уайклифф нашел табличку «М.К. Стоукс» под номером третьим на втором этаже. Он поднялся по лестнице и позвонил в дверь.
Он уже думал было плюнуть и уйти, когда дверь наконец приоткрылась на длину цепочки и в щель он увидел лицо девушки. Глаза ее припухли, а волосы спутались. Уайклифф предъявил ей свои документы.
Девушка колебалась, но так и не спросила, что ему нужно. Вместо этого она пролепетала:
– Подождите минутку…
Дверь закрылась опять, но через пару минут распахнулась вновь.
– Проходите.
Она успела расчесать волосы и надела домашнее платье. Комната, куда она привела Уайклиффа, была невелика, но казалась слишком большой для такого количества мебели: два кресла, стол, гардероб, книжный шкаф и телевизор. Высокое прямоугольное окно с мелким переплетом, оставшееся от старинного особняка, казалось пришельцем из прошлого века. Тут ощущался дух женщины, но женщины, не слишком склонной к утонченности.
– Я спала – я, знаете ли, дежурю медсестрой по ночам в Хортон Рэдфорд… – Она взяла сигарету и затянулась с жадностью заядлой курильщицы, потом откинулась в кресле и прикрыла босые ноги подолом платья. Она смотрела на Уайклиффа скорее возбужденно, чем приветливо.