Перед Уайклиффом была только груда разнообразных вещей. Он стал осторожно ворошить подушки – поролоновые и странно легкие, несмотря на впитанную ими воду – и очень скоро увидел ногу в изящном ботинке… Уайклифф отогнул мешающее одеяло, чтобы убедиться в правильности своего очередного предположения – Дэвид Клемент остался на борту «Манны». И Дэвид Клемент был мертв.
Итак, «Манну» затопили с целью скрыть тело.
Одежда, снятая с мертвого, была разложена в отдельные полиэтиленовые пакетики на столе в лаборатории доктора Фрэнкса. Помимо предметов одежды, тут было и содержимое четырех карманов: горсть мелочи, платок, шариковая ручка, расползшаяся от воды пачка сигарет, чековая книжка и кредитная карточка, пятнадцать фунтов стерлингов бумажными купюрами и два стеклянных пресс-папье вместе с их замшевыми футлярами…
Обнаженное тело лежало под слепящим белым светом: некрупный мужчина, не выше метра семидесяти ростом и меньше пятидесяти пяти килограммов весом. Фрэнкс, в зеленом операционном халате, проводил внешний осмотр тела и диктовал свои наблюдения заспанной девчушке-секретарю, которую вытащили из постели посреди ночи.
Часы над дверью показывали без двадцати четыре – время, когда жизненные силы любого человека находятся, выражаясь морским языком, на нижней точке отлива. У Уайклиффа холодный комок застрял где-то в верху желудка, а от запаха формалина чувство тошноты только усиливалось.
Черты лица мертвеца уже трудно было разобрать из-за разложения, на нем виднелись зеленоватые пятна, но там, где тело было защищено одеждой, ткани пострадали меньше. К счастью, рыбы и прочая подводная живность не могли туда пробраться…
– У него три или четыре пломбы в зубах, а два зуба удалены, и в совокупности со шрамом от вырезанного аппендикса идентифицировать труп будет плевым делом, Чарльз, – сказал Фрэнкс.
– Что можешь сказать о причине смерти?
Доктор помолчал и ответил:
– Проломлен череп. Но я еще не уверен, было ли это причиной смерти… Во всяком случае, он не захлебнулся водой, если это сообщение тебе поможет».
Через три часа мнение патологоанатома осталось примерно тем же:
– Ну что ж, Чарльз, рана в области правого виска действительно убила его… Череп был пробит с последующим обильным кровотечением.
– Сильный удар?
– Можно сказать и так, но можно ошибиться. Дело в том, что у этого парня толщина костей черепа была очень неоднородной, и в этой области висков она намного меньше, чем я встречал у кого-нибудь за двадцать пять лет своей чертовой работы…
– Как яичная скорлупка?
– В этой области – да.
– Так что же – удар или падение?
Фрэнкс помотал головой:
– Мог быть и удар, но я в данном случае бессилен ответить на вопрос, удар это был или падение.
– А в принципе он был здоров?
– Насколько я могу судить, это был крепкий молодой человек. И увы, он погиб от несильного удара в висок, который кому-нибудь другому, с нормальным черепом принес бы только временную боль или сотрясение мозга. И это могло приключиться с ним в принципе и от падения, например, в каюте…
А Уайклифф почему-то задумался о разбитой статуэтке, валявшейся между столом и сейфом в конторе антикварного магазина. Он пробормотал, обращаясь больше к себе, чем к Фрэнксу:
– Но если это было случайное падение, какой смысл было затевать такой спектакль на воде, чтобы скрыть тело…
Фрэнкс ухмыльнулся:
– Ну, это уж твои дела, Чарльз. Но я согласен – в этом не больше смысла, чем в выкидывании орудия самоубийства на пляже в Сент-Джуллиоте.
Фрэнкс стягивал с себя халат, готовясь мыться. Вошла его секретарша с чашками кофе.
– Вам с сахаром, мистер Уайклифф?
– Нет, спасибо… – Он отпил кофе и отставил чашку: – Нет, в этом печальном заведении все отдает формалином!
Он уехал из лаборатории в начале восьмого и по пути домой остановился у дома на Годолфин-стрит. Полицейский наблюдатель был на своем посту, но спал он или бодрствовал – другой вопрос. Как бы там ни было, следить дальше за Молли Стоукс не имело смысла…
Он позвонил. Молли подошла к двери в ночном халатике.
– Входите…
Уайклифф прошел вслед за девушкой в маленькую гостиную, где шторы были все еще задернуты Она нагнулась и включила обогреватель – ей было зябко от утреннего холодка, все тело мелко дрожало.
– Как холодно! – проронила она и добавила: – Я знаю, вы с плохими вестями».
– Мы подняли «Манну».
– И?…
– Дэвид был на борту… Мне очень жаль, но он мертв…
Молли опустилась на стул: