Дежурная приемного отделения сообщила Уайклиффу, что она связалась с конторой «Радио-такси» которая находится у них прямо за углом, и что Паркин уехал на их машине примерно в половине седьмого.
У Уайклиффа не было ни малейших сомнений по поводу того, куда мог отправиться майор, и он немедленно перезвонил Зайчику Лэйну.
Но Лэйн сказал:
– Нет, я не видел его, мистер Уайклифф. А что случилось?
Уайклифф рассказал ему. Оказывается, Зайчик ничего не слышал о пожаре.
Потом Уайклифф связался с таксопарком:
– Один ваш водитель принял сегодня вызов около половины седьмого…
Там пообещали связаться с машиной и позвонить в полицию.
Затем позвонил Керси. Огонь в доме на Гаррисон-Драйв был потушен, но пожарная машина все еще там. Он поставил у дома полицейскую охрану, а эксперты смогут приступить к осмотру руин не раньше второй половины завтрашнего дня.
Не успел он поговорить с Керси, как прорезались ребята-таксисты:
– Наш водитель только что отвез клиента к дому в Сент-Джонс-Корт. Задержка вызвана была тем, что клиент трижды просил по дороге останавливаться и заходил в питейные заведения. Из последнего он вышел с бутылкой виски…
Уайклифф проехал через притихший город и остановил машину у здания старой таможни. В Сент-Джонс-Корт он направился пешком.
Никогда еще в его двадцатипятилетней практике работы в криминальной полиции ему не встречался случай с такой непредсказуемой развязкой. Это было не столько расследование, сколько состязание в уме и хитрости. Теперь он уже знал наверняка, что именно произошло, но многое зависело от интерпретации, в частности, по какой статье выдвигать обвинение. Для двух предполагаемых обвиняемых это означало разницу между длительным тюремным заключением и условным наказанием с отсрочкой приговора. Самым честным и простым для него выходом было вынести решение о задержании – а там пусть ломают себе голову юристы. Но Уайклифф редко эксплуатировал честность в личных интересах…
Он не имел права впускать в эту область эмоции, но не мог и сдержать себя. Несомненно, майор и Зайчик Смит взяли меч правосудия в собственные руки – и совершили ужасное преступление. Гораздо проще, например, стукнуть какую-нибудь старушку по голове и сбежать с ее сумочкой. Британская юстиция ненавидит всякую частную инициативу в ее сфере, но Уайклифф зачастую не мог согласиться с таким подходом. Его не оставляло смутное ощущение, что, расследуя это дело, он преследовал в глубине души какую-то свою личную цель – только трудно было сказать конкретно, в чем эта цель заключалась.
В окошке над входной дверью у Зайчика Лэйна был виден свет. Уайклифф постучал, и почти сразу же на лестнице послышались шаги и Зайчик открыл ему. Казалось, он сделал это с облегчением.
– Мистер Уайклифф! Заходите, заходите, давайте я помогу вам снять плащ… – и добавил шепотом: – Он уже здесь, и я за него очень беспокоюсь.
Комната выглядела точно так же, как и несколько дней назад, когда Уайклифф играл здесь в домино в этой же компании. Коробка с костяшками все еще стояла посреди большого стола. В камине горел огонь, майор пил свое привычное виски в своем привычном кресле» Руки его были перевязаны, левая висела на перевязи, а правая была свободной, и ею он держал стакан со своим любимым напитком, наполовину уже опустошенный. Щеки его горели неестественным румянцем, глаза казались еще более навыкате, чем всегда, дышал он с шумом, словно преодолевая сопротивление воздуха. Тем не менее Уайклиффа он приветствовал своей обычной сардонической усмешкой.
– Вы времени даром не теряете, Уайклифф!
Зайчик вставил:
– Майор прибыл минут двадцать назад.
Уайклифф повернулся к Паркину:
– Вам следовало остаться в больнице.
Паркин набрал в рот виски, проглотил и неуклюже вытер губы тыльной стороной ладони.
– Нет, мне здесь больше нравится… Зайчик позвонил в больницу насчет Гетти, ему сказали, что ее состояние не хуже, чем можно было ожидать. Непонятно, правда, что это значит… – Он повернулся к Уайклиффу и скривился от неожиданной боли. – Надеюсь, вы поняли, что она решила спалить себя живьем вместе с отцовскими вещичками? – Он вздохнул. – Никогда не думал, что она так глубоко переживает все это… Представить только! Нет, я не имел права заводить дело так далеко…
Он отвернулся.
А Уайклифф подумал: «Бедная Гетти! Теперь она обязана брату жизнью и никогда ему этого не простит!»
В этой комнате сама атмосфера словно задавала нужный темп разговора – длинные паузы и недомолвки. Громко тикали часы. Майор все еще дышал прерывисто, как после пробежки, и это заставило двух других с тревогой посматривать на его покрасневшую физиономию.