- Святые ёжики. – Пробормотал Михалыч и исчез, спеша огорошить сородичей новостью.
- Прошу прощение, госпожа… - Отмер Горти, пытаясь не показать своей растерянности.
- Капитан. – Перебила мужчину претендентка на широкий письменный стол с ножками в виде львиных голов.
- Это ещё надо доказать. – Вступилась я за коллегу, демонстративно рассматривая коричневый дорожный костюм, с широкой юбкой, который мало походил на полицейскую форму.
- Рыжая. – Протянула Дьюс, которая явно имела что-то против цвета моих волос. – Не сработаемся. Уволены.
Определённо нет, не сработаемся, бросив взгляд в зеркало, полюбовалась на конопато-рыжеволосое произведение искусства с большими зелёными глазами. Хоть сейчас в костёр. И потом, не люблю наглых и самодовольных людей.
Дьюс швырнула плащ на ближайший стул и принялась командовать, словно генерал на плацу.
- Немедленно свяжитесь с предыдущим начальником, мне необходимы ключи от сейфа, принять дела. Вызовите всех служащих, для ознакомления с личным составом…
Горти, погружённый в собственные мысли, недовольно хмурил брови, а Натан не мог оторвать восторженного взгляда от тонкой, благодаря корсету, талии и пышной груди Дьюс. Последние веяния моды, избавившие женщин от мешковатых одеяний, скрывающих очертания фигуры, явно пришлись молодому мужчине по вкусу. Как всегда, разбираться придётся самой.
- Простите, - прервала пустые разглагольствования, - для начала предъявите документы.
Дьюс запнулась и посмотрела звериным взглядом.
- Вам должны были на днях передать назначение.
- Не нам, а в главное управление. – Открестилась от сомнительной чести, ещё утрату важных документов припишут. - Согласно регламенту, нового начальника участка должен представить комиссар полиции. Натан, Горти, я что-то пропустила?
Мужчины отрицательно затрясли головой, Дьюс побледнела, затеребила воротник.
- Я немного задержалась в пути, но меня уверили, что всех предупредят.
- Как видите – не предупредили. – Улыбнулась я, вручая плащ хозяйке, и выпроваживая её на улицу. – Советую с утра заглянуть в главуправу, и в следующий раз увольнять людей после вступления в должность.
Захлопнув дверь, обернулась к сильной части коллектива:
- Чего стоим, ничего не предпринимаем?
- И как ей не жарко. – Пробормотал Горти, снова повесив сюртук на спинку стула.
- Плащ не простой. – Пояснила я, вспомнив ощущение при прикосновении к холодной поверхности ткани. – Тысячи на две тянет. Что думаете?
- Баба в качестве начальства – это нонсенс. – Заявил Натан, видимо переживая о служебной субординации. Начальнику комплементов не скажешь, цветов не подаришь, на свидание не пригласишь.
- А то, что шефа «уходят» никого не смущает?
- Не смущает. – Возразил Горти, доставая из шкафа спрятанную бутылку. – Всё вполне закономерно: звание «худшего участка», проблемы со здоровьем и скверный характер.
- Всегда, когда составляются списки, обязательно кто-нибудь окажется первым с конца. – Не удержалась я, до сих пор переживая по поводу разгромной статьи в «Вестнике Битиополя». – Это не означает, что мы работаем хуже остальных.
- Не хуже, но и не лучше. – Горти опустошил стакан, заложив руки за голову, стал разглядывать идеально ровный, недавно побеленный потолок. – До меня доходили разговоры, но я думал что это досужие слухи. Не думал, что главуправа решиться избавиться от ловца «Брадобрея».
- Так это когда было. – Протянул Натан, вспоминая подробности давней истории поимки серийного маньяка, более года державшего город в страхе. – Двадцать два года прошло. И потом, знающие люди говорят, что это была просто случайность.
- Запомни, салага, в нашей поверхности случайности не бывает.
Увернувшись от полетевшей в его сторону пустой чернильницы, Натан хмыкнул, и протянул трагическим голосом:
- Но, баба…
- Я её узнал. – Внезапно заявил Горти, уставившись на нас невидящим взором. – Помните ту историю в Трагосе.
Трагос, четвёртый по численности населения, второй по роскошности город империи, располагался на перекрёстке торговых путей. Если в столице никто даже не помышлял покушаться на закон, то Трагос просто разрывало от неумеренных аппетитов многочисленных любителей поживиться за чужой счёт. Серия убийств богатых торговцев и биржевых клерков, переполнило чашу терпения императора, и за короткое время город очистили от криминального элемента.