Призрак всё говорил и говорил, инквизитор делал вид. Что внимательно слушает, святители пели, а у меня болели пальцы, отваливалась поясница, отсижена попа, и болела голова. Стопка напечатанных листов бумаги росла, а при мысли, что мне потом надо будет напечатать ещё две копии - становилось просто дурно.
- Вы прожили достойную жизнь, Олишья. – Инквизитор наконец повёл призрака к цели нашего визита. – В чём вы ваши претензии к живым.
Призрак тяжело вздохнул, вытер несуществующие слёзы, и неожиданно жёстко заявил;
- Этот негодяй ещё жив.
- Кто?
- Муж мой. Ведь клялся что и года без меня не проживёт, а уже прошло пять лет. Я его всё жду, а он не торопиться.
В помещение повисла тишина, даже хористы на несколько секунд замолчали. Брат Донован покраснел, а в глосе инквизитора проскользнули стальные нотки.
- Олишья, вы намекаете на преступление?
- Я не прошу большего, чем мой муж предлагал. Быть всегда рядом со мной.
- Вы мудрая женщина, - пытался вразумить почившую инквизитор, - и должны понимать, что это просто фигура речи.
- А вот и нет, - довольно надулся призрак, - это обещание было включено в брачные клятвы.
- Почему тогда ждали столько лет.
Призрак грустно улыбнулся, погладил инквизитора по щеке:
- Вы думаете что я чудовище, и заставлю своих детей пережить кончину сразу обоих родителей?
- Но почему тогда сейчас.
- А потому, - Олишья снова начала заводиться, тело Ларин встряхнуло, и в помещении стало прохладно на несколько градусов, - пока я переживала, думала о благополучии родных людей, это старый хрен распушил облезлый хвост, и на молодух стал посматривать.
- Ну, смотреть никто ж не запрещает. – Инквизитор, а всё тот же мужчина – ничего не понимает в женской психологии, и призрак вместо того что бы успокоиться завёлся сильнее.
- Он мне клялся в любви и верности до посмертии и после. – Чётко, по слогам произнесла Олишья, не смиряясь с изменой мужа. – Я хочу что бы он сдержал свои клятвы, данные мне перед богами.
- Олишья, то вы просите – это убийство, которое карается по закону.
- Убивать никого не надо. – Милостиво согласился призрак, после некоторого раздумия. – Согласна на послушание.
Лица присутствующих мужчин скривились. Да, для них удаление от мирской жизни, и проведения остатка дней в тишине, раздумьях и послушании подобно смерти. Даже служение богам не налагает столько ограничений, но почему то, подобное отречение они ожидают от женщин.
В Батиополе существует три дома Послушания, обитательницы которх трудятся на самых тяжёлых, низкооплачиваемых работах взамен крыши над головой и куска хлеба. Господин Керст явно не хотел быть первым обитателем такого пола мужского рода.
- Госпожа Олишья… - Инквизитор снова заговорил бархатным голосом, который сводил женщин с ума, на призрак на тот раз проявил стойкость, сварливым голосом заявил:
- Я требую справедливости, исполнения клятвы.
И пропал. Пиктограмма погасла и тело госпожи Лорин рухнуло на пол.
Послышался глухой стон, но никто из мужчин не поспешил к женщине на помощь.
Перестав стучать по клавишам, я вскочила со стула, и достав из сумки небольшую переносную аптечку переступила линию пиктограммы.
- Как вы себя чувствуете? – Поинтересовалась я у медиума, аккуратно ощупывая голову. Высота падения была не маленькая, можно было запросто получить тяжёлую травму.
- Всё болит. – Ответила Лорин хриплым сорванным голосом. –Эта стерва меня измотала.
- Я всё слышу! – Внезапно материализовался призрак над головой. Лорин дёрнулась словно от удара, и даже я немного вздрогнула. Не юыло ни одного признака присутствия призрака, пиктограмма не горела, температура воздуха наоборот повышалось, и обещало превратить непроветриваемое помещение в духовой шкаф.
- А это уже интересно. – Заинтересованно протянул призрак, приблизив в плотную морщинистое лицо к моему. – Ты меня слышала.
Глаза Лорин от удивления расширились и она бросила на меня испуганный взгляд.
Я промолчала, сделав вид что ничего не слышу, продолжая оказывать первую помощь. Я сильно разозлилась, проклиная за несдержанность.