Светлана Петровна Плужникова порцией брани дала понять, что она живее всех живых.
– Тьфу! Даже черт ее не взял, – досадливо выругался Челышев, с подкупающей прямотой выразив общее мнение.
Черт, на глазах у публики внедрившийся в бабкин подъезд, как будто испарился. Бесстрашные дети Челышевых с радостным визгом промчались по этажам, засвидетельствовав бесследное исчезновение нечистого.
– А где наш сын? – вдруг вспомила я.
Хлопнула дверь. Я поспешила в прихожую и застала там потомка. Ловким баскетбольным броском он отправил на диван в кухне скомканный темно-синий плед и сделал подозрительно невинное лицо:
– А я мусор вынес.
– А ну выверни карманы, – потребовала я. – Что у тебя там?
– Масочка…
– Масочка?!
– Кыся, в чем дело, сейчас носить маску – это нормально, – вступился за сына Колян.
– Даже если это маска Бэтмена?! – я гневно потрясла черной тряпочкой с ушками-рожками.
– Это шапочка Бэтмена, – поправил меня сын. – А маска Человека-паука, вот! – и он извлек из другого кармана вторую тряпочку.
– Так вот почему мне показался знакомым этот нечеловечески красивый взгляд! – обрадовался своему внезапному прозрению Колян. – Сынок, а как ты заставил линзы маски сиять, там же нет никакой подсветки?
– Но линзы светоотражающие, а я надел на шею головную повязку с фонариком из набора «Лего», помнишь, мама мне ее из Берлина привезла, там такой человечек с лампочками в подошвах, я просто перевернул его ногами вперед и…
Обсуждая технические детали, отец и сын удалились в бывшую детскую, ныне, как выяснилось, превратившуюся в склад опасного психологического оружия.
– Ногами вперед, – беспомощно повторила я, понимая, что ничего уже не изменю. Что выросло, то выросло. И даже не имеет смысла спрашивать, в кого оно такое, потому как ответ я легко могу найти в зеркале. М-да. Может, зря я уговорила ребенка изучать интернет-технологии, хотя он мечтает стать писателем и журналистом? Ужастики ему определенно удались бы, а это востребованный и хорошо оплачиваемый жанр…
Запищал мой телефон. Бабка Плужникова не угомонилась и, сорвав голос криками, продолжила истерику в домовом чате. По ее мнению, черт приходил не лично к ней, а ко всему нашему сообществу, потому как мы бога не боимся и совести не имеем, грешим без ее зазрения. Далее следовал долгий перечень грехов, в коих были замечены бабкой мы, ее соседи по дому. Народ притих, наблюдая эту бурю негодования, и прекратилось сие безобразие лишь когда наш управдом Марина написала в чат: «Светлана Петровна, прекратите немедленно, или я вас отключу». Она не уточнила, от чего именно отключит бабку. Я подумала, что от чата, но были еще варианты – от электричества, газа, Интернета. Бабка Плужникова не стала рисковать и заткнулась. Управдома, как любое начальство, она ненавидела и побаивалась.
Я пошла готовить ужин и спохватилась, что в доме нет хлеба, молока и яиц. С одной стороны, это было плохо, с другой – хорошо: появился повод сходить в магазин. Поскольку на улице уже стемнело, Колян вызвался меня сопровождать, и мы отправились за покупками. Идти было недалеко, сто метров туда и столько же обратно.
В магазине мы встретили Настю Лосеву. При виде меня, направляющейся к ней, она дернулась, но я не стала слишком приближаться, соблюдая предписанную социальную дистанцию. Мы очень коротко поговорили: я сообщила девушке, что разговаривала сегодня с ее родителями, у них все в порядке, Семен Петрович сказал, чтобы они с бабушкой не волновались, Марину он удержит. Тут я подмигнула Насте, намекая, что понимаю, как утомительно общение с ее маман, отчего девушку просто перекосило и она умелась от меня, как ошпаренная. Наверное, обиделась за маменьку.
У кассы мы снова встретились. Настя оказалась в очереди перед нами, и тут уж ей бежать было некуда – касса в магазине работала всего одна. Но, расплатившись, девушка ушла так быстро, что даже не взяла чек. Его прибрал рачительный Колян: чек оказался на крупную сумму, по нему можно было получить скидку при следующей покупке.
В отличие от Насти, мы в самоизоляцию не торопились, шли медленно, наслаждаясь редкой возможностью на законных основаниях дышать свежим воздухом. А когда вернулись домой, обнаружили, что шоу бабки Плужниковой продолжается, антракт закончился.
Во втором отделении Светлана Петровна сменила тему на более актуальную. Теперь ей явился не старорежимный черт, а кое-кто пострашнее: врач «Скорой помощи» в защитном костюме!
– У нас больные, в наш дом проникла зараза! – кричала бабка с балкона, прекрасно исполняющего роль трибуны. – Кто болен, признавайтесь? К кому врач приходил?