— «Хорошо! Но, чур, с условием!» — вновь улыбнулась берегиня: «Каждый из вас тоже расскажет сегодня тете-Липе по одной сказке!»
— «Мы новых сказок не знаем!» — переглянувшись с братьями-близнецами, насупил бровки Кыр-Кыш: «Мы молодые еще! Всё что знали — уже пересказали!»
— «Мурр! А я согласен!» — отозвался сверху Барсбик: «Я как раз вспомнил одну замечательную и поучительную историю!»
— «Ну и я, пожалуй, что-нибудь расскажу сегодня, дорогая!» — Кром-Кубош, сидящий у ног своей жены, нежно взял ее руку и приложил к своим губам тонкие пальчики: «Ты начинай, а мы — продолжим!»
— «Ну-с, хорошо, милые мои…» — бархатный голосок Флорентики заставил слушателей замереть в сладостном ожидании: «Первая сказка сегодня будет про Бесполезные Волшебные Вещи»…
Может быть давно, а может — и не очень, учились в нашем колледже «Волшебников-за-Печкой» три юные подруги — берегини… Все они были из древних волшебных родов и имена у каждой были длинные и пышные, да такие, что полностью выговорить их меньше чем за минуту не получалось даже скороговоркой. Поэтому учителя называли их по первым слогам имен. И, надо сказать, берегини не обижались — им самим нравилась простота и краткость. Итак, звали их Мин, Лин и Тин.
Учились девочки прилежно, уроки не прогуливали, над старыми профессорами не подшучивали и, поэтому, учителя их тоже любили и отличали перед другими. Одно только не нравилось преподавателям: все три подруги были страшно недоверчивы и упрямы, ничего не хотели принимать на веру — и требовали заново доказывать любую волшебную теорему и аксиому, хоть уже всем тысячу лет как известную.
Вот, как-то раз, старый и мудрый профессор кафедры Полезного Волшебства, достопочтенный Мегахмырь Фисташский (из гномов он был, кстати), стоя перед напряженно скрипящими перьями колибри ученицами, почесывая длинный нос волшебной палочкой, хорошо поставленным голосом и очень гордо провозгласил древнюю аксиому, которую ввел в волшебный оборот еще классик древней магии — Плафон Айфонский:
«Нет на свете ни одной волшебной вещи, которую хороший человек не мог бы использовать во благо себе и без вреда для окружающих».
Едва он успел изречь последний слог аксиомы, как руки всех трех отличниц (Мин, Лин и Тин, конечно же, прилежно сидели в самом первом ряду аудитории, располагавшейся за Большой Главной Печью императорской дворцовой пекарни), дрожа от нетерпения, взлетели вверх, а губы еле сдерживали стремившиеся сорваться с языка вопросы.
Взглянув на девочек поверх сдвинутых на самый кончик носа очков, мессир Мегахмырь заколебался было: давать слово этим трем спорщицам, или, может, сделать вид, что не заметил их порыва? Но, посмотрев пару мгновений на то, как отчаянно вертятся ученицы на своих местах — словно жужелицу проглотили, сжалился и махнул палочкой в их сторону:
«Что Вы опять хотите спросить, Мин-Лин-Тин?? Опять будете спорить и требовать доказательств, конечно же? Но классическое доказательство аксиомы очень долгое… Изучается во втором семестре адъюнктуры и мне пришлось бы потратить много часов, чтобы воспроизвести его перед вами, девочки! Но тогда я не смогу прочитать вам свои сегодняшние лекции! Давайте сделаем так: после уроков втроем приходите в мою лабораторию и я предложу вам некое задание, выполнив которое, вы сможете убедиться в правоте мудреца Плафона! Хорошо?!»
Так и сделали. Едва закончились обычные ночные уроки (занятия в Колледже конечно же, велись по ночам) к зевающему во весь огромный гномий рот Мегахмырю постучались все три подружки. Старый волшебник указал им на три табуретки перед заставленным всякой всячиной лабораторным столом, за которым восседал сам в высоком кожаном кресле и кивнул — «Говорите!»
— «Достопочтенный профессор!» — первой начала бойкая и хозяйственная Мин: «Я не сомневаюсь в глубокой мудрости Плафона, но ведь он вывел свою аксиому очень-очень давно, еще до создания первой Доменной печи. С тех пор ведь все изменилось — и в магии тоже…»
— «Да-да!» — перебила ее всезнайка Лин: «В мире появилось множество вредных волшебных вещей, прямо-таки ужасных, например — летающие повозки с огненными бомбами…»
— «И разве можно эти вещи использовать во благо себе и без вреда для других?» — добавила, с сомнением покачивая головкой самая красивая из девочек — Тин.
«Юные берегини!» — мудрый гном лукаво улыбнулся в ответ: «Ну, подумайте сами — как может волшебная вещь быть однозначно вредной? Или однозначно полезной? Ведь если ее создает любое существо — человек ли, гном ли, домовой, или эльф какой-нибудь… да пусть даже демон из Нижних Миров (тут профессор суеверно-опасливо швырнул за спину через левое плечо щепотку соли), то в ней обязательно окажутся свойственные им противоположные начала — Добро и Зло. Где-то будет больше одного, где-то — другого. Но другая составляющая тоже будет присутствовать непременно! А, значит, при определенном подходе, каждую вещь можно использовать как во зло, так и во благо… Вот возьмите ту же летающую повозку — с нее можно кидать огненные шары, а можно перелететь бурное море, чтобы спасти терпящих бедствие путешественников… Или вот меч-кладенец — вещь, предназначенная для войны и боя… Если он окажется в руках у разбойника — то с его помощью будет твориться гнусное насилие. А если меч достанется благородному рыцарю — то под защитой того же самого клинка процветут справедливость и порядок… А теперь возьмем полезную вещь — Рог Изобилия: ну да, из него, стоит только пожелать, посыплется вкусная пища и сладкие напитки. Но достанься Рог Изобилия человеку, склонному к лени и безделью — и ничего хорошего от Рога не будет — его хозяин превратится в ленивую свинью в человеческом облике и, скорее всего, в конце концов, умрет от пьянства или обжорства».