— Или больше, — улыбнулась Молли, — если Эльза попала в дом к мошенникам, они могли соврать о своем настоящем возрасте. Эти особы не были представлены в суде, и, следовательно, никто не видел их документов и не может подтвердить год рождения.
— Но дети… Могут ли они участвовать в мошенничестве? И какая им выгода от сиротки из приюта? — Финк помотал головой, отгоняя непрошенные ассоциации. — Нет, невозможно.
— Предположим, что этот милый дедушка, будем его пока так называть, действительно готовил детей для каких-то своих махинаций. Если бы удалось разыскать эту Эльзу и она бы подтвердила, что мальчик и девочка, как и в следующих случаях, были не похожи, следовательно, могли быть взяты из приюта и не являлись биологическими родственниками. Можно было бы предположить, что происшествие с Эльзой на самом деле было самым настоящим уроком в частной школе маленьких воров. Обнаружив девочку-подростка без взрослых, дедушка смекнул, что его ученики могут попробовать на практике заманить к себе жертву, войдя к ней в доверие. Девочка, разумеется, была опоена каким-то наркотиком, после чего ее просто отнесли в трущобы и бросили там. Поступок более чем жестокий, мало ли что могло произойти с беззащитным ребенком, находящимся к тому же без сознания.
Теперь давай подумаем о ролях, которые играли эти люди во всех четырех случаях. Итак, в истории с Эльзой — хозяин игрушечного магазина и его внуки. История с молодым Гервигом — испанская танцовщица, ее брат и старый слуга. История с коммивояжером — старик и его почтительные дети. И наконец, история со стряпчим — супружеская пара, слуга, ну и человек, привезший мистера Найза на своей машине. Эльза посещала квартирку над лавкой, юный Метью Гервиг был в загородном доме актрисы варьете, коммивояжер наведался в гости в милое семейство, и Найз — в дом, заставленный ширмами и свечами, из-за блеска которых он не разглядел необжитого вида помещения, в котором его принимали. Мне кажется или тут полно театральности?
— Куклы, ширмы, танцовщица, — начал загибать пальцы Финк.
— Совершенно верно. Как проще всего превратить необитаемый дом в жилой? Поставить вдоль стен ширмы и украсить их всякой аляповатой ерундой вроде шляп и вееров. Опять же, ширмы проще собрать, когда они больше не нужны. Театральное имущество погружается в авто, и актеры переезжают на следующее место. Ты не сообщаешь, что рассказывал молодой Гервиг о доме артистки варьете, но полагаю, что он как раз и видел ширмы, шляпы и веера. Хуже дело обстоит с коммивояжером, впрочем, последний посетил старый, не особенно богатый дом, а бедные дома зачастую представляют собой эдакие склады ненужных вещей, расстаться с которыми хозяева боятся в силу своей болезненной привязанности или думая, что таким образом они сумеют сэкономить в дальнейшем. Что можно сделать из всего этого наборчика? Молли, ты уже поняла? Нет? Хорошо, даю наводящий вопрос. Что еще общего между всеми этими случаями? Правильно — наркотик. Молли, кто у нас прославился тем, что опаивает своих гостей наркотиками, после чего обшаривает их карманы?
Верная секретарша тут же извлекла из картотеки один из продолговатых ящичков.
— Нас будет интересовать южного вида девушка, возможно, испанка. Возраст от двадцати четырех и выше.
Молли пригляделась к карточкам и убрала лишние. С фотографий на Финка смотрели очаровательные брюнетки.
— Теперь выделим из них работающих вместе с молодым человеком, почти юношей.
Молли безошибочно оставила две из семи карточек.
— Прекрасно, что же, если мы покажем фото Кармен Суарес, — он ткнул в правую карточку, — вашему стряпчему, уверен, что он опознает в ней прекрасную хозяйку странного дома.
— Почему именно ее, а не… — Финк взял со стола вторую карточку, под которой было написано «Маргарет Ламартин».
— Просто потому, что Кармен была воспитана старым вором-горбуном, — развел руками Морби.
В тот же день Финк заглянул в контору к стряпчему Найзу, и тот безошибочно опознал Кармен, а также ее подельников — горбуна Олова Дункана и несколько женственного блондина Джона Лидла, карточки которых Молли выудила для него из обширной картотеки своего босса.
Оставалось только поймать негодяев, чем он теперь и занимался, разрабатывая связи преступников и пытаясь выйти на их след. Что же касается старшего инспектора Джима Нарракота, тот был занят доказательством насильственной смерти старого Энтони Скриба, так как полагал, что наследник специально заманил Найза в ловушку, дабы, когда тот уснет, заглянуть в завещание и в случае, если старик поставил именно его имя, успеть прикончить своего двоюродного дедушку, пока тот не изменил завещание в пользу другого своего родственника.