На часах было шесть, так что времени у них было предостаточно.
Место, о котором говорил им тролль, оказалось знаменитым по всему миру пивным рестораном Хофбройхаус. Заведение, где в прошлом веке попивали пиво вождь мирового пролетариата Владимир Ильич и его боевая подруга Надежда Константиновна. Закусывая поджаркой из свинины с тушеной капустой, они обсуждали очередную статью в «Искре» и строили амбициозные планы относительно России. А немного погодя Шикльгрубер, а впоследствии – Гитлер, озвучил в этом месте программу нацистской партии о превосходстве немецкой нации над остальным миром.
«Недурное местечко, – Антон, несмотря ни на что, был доволен тем, что оказался здесь, – будет, что рассказать друзьям».
Стол они выбрали недалеко от входа в огромный сводчатый зал пивной, расписанный веселенькими картинками. Звучала живая баварская музыка. Заводная, под которую безумно хотелось пуститься в пляс. С пухленькой веселой баваркой, переплетя с ней руки в локтях…
Восемнадцать сорок пять. Время появления их цели неуклонно приближалось.
Народ в заведение все прибывал. Конрад заказал всем еды, а себе и черту темное пиво. Подумал, и заказал его также троллю. Тот, находясь среди них, зорко вглядывался в лица входящих.
Надо отметить, что черт в питейном заведении отказался от своей невидимости. Зачем, спрашивается, если тебя видит каждый пятый посетитель? Так пусть они лучше обсуждают седого старика, любящего пропустить одну-другую кружку пива, чем мрачного субъекта с рогами, портящего одним лишь своим видом заслуженный отдых. Таким образом, за столом сидели: веселый восьмидесятилетний старик, мрачный спортсмен, отвратительного вида карлик и юноша.
Этот самый юноша, не скрывая своего любопытства, разглядывал в данный момент стол, за которым они сидели. Стол был пуст. Этот факт позволял ему изучить письмена, оставленные предыдущими посетителями. Массивная столешница из дуба была сплошь испещрена именами и датами. Самое крупное послание резко отличалось от остальных и сразу бросалось в глаза. Твердой рукой его соотечественника, вооруженной острым ножом в неподатливой древесине была вырезана надпись на русском языке: «Гитлер капут».
«Справедливо! Настолько, что и добавить больше нечего», – Антон в душе возгордился за свою Отчизну.
Семь ноль-ноль. Тролль вздрогнул. Тирольская шляпа, слегка камуфлирующая его мерзкую личность, сползла прямо на глаза.
– Он!
В дверях показался дряхлый старик, опирающийся на трость.
– Не ваш?
– Это человек, – мгновенно ответил Антону Власий, – только очень старый.
Пожилой немец в сопровождении двух качков подошел к одному из полупустых столов и тяжело опустился на скамью. Вскочившие при его появлении посетители, сидевшие за ним до этого, сели следом.
«Авторитетный дедуля! Сложно будет к нему подобраться».
Мысли Антона, по всей видимости, совпали с мыслями его спутников. На их лицах сейчас читались те же чувства.
Первым на поступок решился Конрад. Он подошел к столу старика и спокойно сказал:
– Нам надо поговорить.
Двое из его охраны тут же вскочили и сделали несколько быстрых шагов ему навстречу. Лучше бы они сидели на месте. Молниеносно опустив свои руки на плечи здоровенных парней, тот слегка их сжал. По лицам жертв Антон догадался, что ключицы у них сломаны. Двое других не стали повторять ошибку своих коллег. Они лишь привстали со своих мест, но были остановлены стариком.
– Присаживайтесь, в ногах правды нет, – он кивнул в сторону освободившихся мест. – Чем обязан?
– Я из России…, – начал он.
– Не продолжайте, я уже догадался, – перебил он Конрада. – Вы их поймали, моих непутевых монстров. Так?
– Вы абсолютно правы, любезный. Как вы догадались?
– По вашему внешнему виду. Вы ведь – вервольф? Не отвечайте, я в этом отлично разбираюсь. Практикуете?
– Иногда.
– Ясно. Давно в России?
– С конца прошлой войны.
Их разговор начал принимать доверительный характер.
– Давно хотел там побывать, но видно, не судьба, – немец отхлебнул немного пива. – Чудесное, вы не находите?
– Из королевский пивоварни, что во Фрайзинге, я помню… Зачем вы их к нам послали? – Конрад резко поменял тему разговора.
– Любопытство, чистейшее любопытство ученого. Я ведь ученый. А их всех во все времена влечет неведомое.
– Вы воевали? – Конрад понял, что к его собеседнику нужен иной подход. И избрал для себя другую тактику.
– Гитлерюгенд. В вашей стране часто показывают документальные кадры, на которых фюрер теребит щеки юным смертникам. Одним из них был и я – десятилетний парень, ничего не смыслящий в политике.