«Сезонники. С заработков возвращаются», – сделал он вывод, но проверять свою догадку не стал, поскольку все четверо крепко спали.
– Они как в поезд сели, так сразу и отрубились, – объяснил Антону шестой пассажир. Был он навеселе и явно желал пообщаться.
Антон же не испытывал аналогичного желания и затаился на своей верхней полке.
Первую часть пути черт безобразничал и пакостил. Что поделаешь, если эта черта характера заложена в них на генетическом уровне. Лежа на своей полке ногами к окну и свесив руку в проход, он теребил волосы пассажирам вагона, бесцельно перемещающихся мимо их купе. Проходящие вздрагивали от неожиданности и смотрели вверх, пытаясь разглядеть виновника беспокойства. Это занятие доставляло Власию неописуемое удовольствие.
Скоро оно ему все же надоело, и теперь он забавлялся тем, что ловил мух, не ведающих о грозящей им опасности. Ловко поймав, он бросал сверху их полуживые тела в стакан соседа по купе. Тот давно уже допил свой чай и подливал в пустой стакан коньяк. С завидной регулярностью он повторял свое недопустимое действующим законодательством действие, каждый раз пряча бутылку на полу: между окном и полкой.
Мухи же, очутившись в стакане и взбодрившись неожиданным допингом, временно оживали и начинали судорожно дрыгать в жидкости всеми своими лапками. Сосед тихо матерился, вынимая их оттуда, а черт веселился. Но скоро и это ему надоело. К этому времени три четверти бутылки сделали свое дело, погрузив соседа в блаженный сон. Четверо работяг также исчезли, воспользовавшись тем, что Антон отлучился в туалет соседнего вагона. С их уходом в купе явно посвежело. Момент случился подходящий, и Власий решил обсудить с ним текущую ситуацию.
Плацкартный вагон, в котором они ехали, был уже полупустым: не все пассажиры стремились попасть в Москву. Многие сошли по дороге. Никто им больше не мешал. Хотя нет, слегка отвлекали те существа, которые постоянно сновали по коридору. Маленькие анчутки, дальние родственники его черта, приветливо им улыбались при встрече. Среди них были дикушники, картофельники, конопельники, овсяники, просонники, рожники и прочие. Все они стремились к осени добраться до своих родных мест. Этими сведениями Антона снабжал его попутчик, ежеминутно отвлекаясь от непростой беседы.
Загадочный, неведомый ранее человеку мир, будоражил. Мир, заполненный своими заботами и устремлениями.
– Кто же нас сдал? – размышлял Власий вслух. – Я, было, подумал на упырей, но они и так, если надо, свое возьмут. И в группы они не сбиваются: одиночки. Сейчас столько беспечных людишек по лесу шастает и под кустами валяется! Бери их голыми руками и пей в свое удовольствие.
– Что пей?
– Знамо дело – кровь, что же еще.
– Веселая у вас жизнь, как я погляжу.
– Можно подумать, что у вас она другая. Тоже кровь пьете. Сильные у слабых. Богатые у нищих. Стыдно мне за вас. Они хотя бы пьют ее для поддержания своих сил, а у вас… Все, хватит, противно даже об этом говорить.
– Я за тобой часто замечаю, Власий, что ты часто скатываешься на старорусскую речь.
– Так и живем немало. К тому же, новомодные слова я не люблю. Корежит меня от них. Европейской затхлостью от них за версту несет.
– Ты что, посещал Европу?
– Приходилось… Вот что я думаю: добыли они вторую пару! Не знаю как, но добыли. А тот субъект, на встречу с которым мы направляемся, лишь промежуточный исполнитель.
День клонился к концу.
– Пойду-ка я немного передохну, – заявил Власий и направился в купе проводников.
Антона тоже сморила размеренная качка, и он задремал.
Пробудил его шум, вызванный оживлением жизни в вагоне.
Дело в том, что прохладительные напитки никто в поездах пить не запрещал, а отсутствие работающего в вагоне туалета можно было легко приравнять к стихийному бедствию.
Разбуянились пассажиры не на шутку. Они явно не верили в достоверность информации, вывешенной на двери туалета, не без основания полагая, что его попросту не хотят убирать. И стремились взять преграду штурмом.
Антон приблизился к источнику всевагонного возбуждения и услышал, что заключенные за дверью тролли тихо скулят.
Необходимо было предпринимать срочные меры. А для этого требовалась твердая рука.
«Власий», – Антон побежал в другой конец вагона: к купе проводниц.
Вопреки его подозрениям, черт вел себя с дамами вполне благопристойно. Он просто лежал в виде клубка ниток на сетчатой полочке над нижней полкой. Правда одна из проводниц слегка оголилась, но это еще ни о чем не говорило.