– Чтобы усвоить меньше моих учеников, нужно хорошенько постараться, – проворчал кто-то из присутствующих. – Такое возможно разве что после лоботомии.
– Целыми днями я сидел за машиной с памятью в шестнадцать килобайт и пытался с ее помощью написать сочинение, хотя на пишущей машинке я справился бы с задачей за пару часов. Меня увлек сам процесс объяснения машине, чего я от нее хочу. По существу, я создал собственный текстовый редактор на языке бейсик. Простая операция поиска и замены в нем занимала около трех часов.
– Что-то не припомню ваших сочинений. Вы вообще их писали?
– Не то чтобы не писал… Это были не совсем сочинения. Меня тогда интересовало нечто иное. К примеру, я обнаружил, что… – Ричард внезапно умолк, улыбнулся про себя и добавил: – А еще я играл в рок-группе на синтезаторе. Но это не помогало.
– Да? Я не знал, – удивился профессор. – Оказывается, в вашем прошлом больше темных пятен, чем я предполагал. И в этом супе, кстати, тоже. – Он тщательно вытер губы салфеткой. – Как-нибудь надо будет сходить на кухню и убедиться, что они готовят еду из хороших продуктов, а плохие выбрасывают. Значит, играли в рок-группе, говорите? Ну и ну! Святые угодники…
– Да, – кивнул Ричард. – Мы назвали ее «Неплохой ансамбль», но на самом деле это имя не соответствовало сути. Хотели стать «битлами» начала восьмидесятых. Мы были более продвинутыми, чем «Битлз», как в финансовом, так и в юридическом плане. Попросту говоря, мы придерживались принципа «не стоит беспокоиться». Поэтому после Кембриджа я три года жил впроголодь.
– По-моему, мы как-то встретились, и вы сказали, что дела у вас идут замечательно?
– Да. Я тогда работал дворником. На улицах было столько грязи. Более чем достаточно, чтобы всю жизнь махать метлой. Тем не менее меня уволили, когда я попытался замести свой мусор на соседний участок.
Профессор покачал головой:
– Эта работа точно не для вас. Есть много профессий, где за такое вас бы вмиг повысили.
– Кем я только не работал… Впрочем, ни одно из занятий от дворницкого далеко не ушло. Долго я нигде не задерживался – слишком уставал, чтобы как следует исполнять свои обязанности. Засыпал то в курятнике, то у картотечных шкафов – смотря где трудился. А ночами просиживал за компьютером, учил его играть «Три слепых мышонка» – это для меня тогда стояло на первом месте.
– Не сомневаюсь, – согласился профессор. – Спасибо, – кивнул он официанту, забравшему тарелку с недоеденным супом, – большое спасибо. Значит, «Три слепых мышонка»? Замечательно. Отлично. Разумеется, в конце концов вы добились успеха, этим и объясняется ваша сегодняшняя известность. Я прав?
– Ну, не только этим. Есть и еще кое-что.
– Я так и знал. Жаль, вы не принесли с собой компьютер. Он помог бы развеселить юную леди, которая вынуждена томиться в скучной компании сварливых стариков. Пожалуй, «мышата» подняли бы ей настроение.
Он наклонился вперед и посмотрел вправо, на сидящую через два стула от него девочку с поникшими плечами.
– Эй! – позвал он.
Девочка удивленно посмотрела на него, застенчиво опустила глаза и опять заболтала ногами.
– Что, по-вашему, хуже, этот суп или наша компания? – осведомился профессор.
Она едва слышно хмыкнула и пожала плечами, не поднимая взгляда.
– Правильно, с ответом спешить не стоит, – продолжил профессор. – Дождемся моркови, а уж потом вынесем решение. Ее готовят с выходных, но, боюсь, что и этого недостаточно. Хуже вареной моркови только Уоткин – вон тот человек в дурацких очках. А меня, кстати, зовут Урбан Кронотис. Можете подойти и дать мне пинка, когда улучите минутку.
Девочка хихикнула и посмотрела на Уоткина. Тот напрягся и крайне безуспешно попытался выдавить из себя благожелательную улыбку.
– А, малышка… – неловко произнес он, пока та, давясь от смеха, разглядывала его очки.
Разговор между ними не клеился, однако девочка, обретя союзника, немного повеселела. Ее отец улыбнулся с облегчением.
Между тем профессор повернулся к Ричарду, который внезапно спросил:
– У вас есть семья?
– Нет, – тихо ответил профессор. – Но что же было дальше, после «мышат»?
– Если быть кратким, теперь я работаю в «Новейших технологиях» у Вэя…
– Ах да, знаменитый мистер Вэй. Расскажите, какой он в жизни?
Ричарда всегда немного раздражал этот вопрос, возможно, потому, что его задавали слишком часто.
– В чем-то лучше, а в чем-то хуже, чем его рисует пресса. Мне в нем многое нравится. Как большинство целеустремленных людей, он порой бывает невыносим, но я знаком с ним еще с тех давних времен, когда компания только зарождалась и ни его, ни мое имя никому ни о чем не говорили. Гордон Вэй – отличный парень. Правда, лучше не давать ему номер своего телефона, если только у вас дома не стоит автоответчик промышленного класса.