— А может, откроешь портал? Теперь-то ты хорошо тот этаж разглядел! — Вилен гневно зыркнул. — Ладно, понял. Спи. И не забудь сказать, что бы на новом месте жених приснился!
Вареник опять захлопнул дверь, потом в коридоре что-то разбилось и послышалось тихое хихиканье. Вилен с рычанием сокрушённо уронил ладонь на лицо. Потом всё-таки заставил себя передвинуть поднос с остатками ужина на ящик у кровати и стянуть одежду. Постель отсырела до дрожи, но с этим быстро справилась магия. Небрежным пассoм отправив пару поленьев в камин, Вилен забрался под тяжёлое одеяло.
— Непостижимо… Гореть… — Он вздохнул и натянул край на голову. — Сложно гореть притирками от ревматизма.
Ночь была темна и полна ужасов о Вешеке, душащих занавесках, смеющихся оборотнях в фате и служанках-зомби, настигающих Вилена у кабинета. Сам кабинет превращался в портал в Пустоту, который затягивал и затягивал, а потом за ним опять оказывался Вешек. В общем, проснулся некромант от собственного девчачьего вскрика и впервые порадовался, что его засунули подальше от жилого крыла. Подальше от Эллеонор.
Утро прокралось в комнату не столько с первыми лучами солнца, сколько с уже знакомым пронизывающим холодом. Одеяло, конечно, спасало, парализуя тяжестью тело, а вот вдыхаемый через нос воздух заставил чувствительную часть тела обледенеть. Некромант поморщился, потёр онемевший кончик и ноздри, чтобы удостоверился, что они ещё на месте, и окончательно выбрался из плена. Свобода не принесла облегчения, мышцы ныли, будто всю ночь кто-то избивал его тяжёлым тупым… одеялом. В камине давно погасли даже угли: хозяйственная магия окончательно испарилась. Воздух промёрз, только инея не хватало на бахроме полога, но её отлично компенсировала пыль. Вилен, перебарывая дрожь, натянул рубашку и брюки и побрёл к камину, растирая руки. Закинул туда чуть не целую охапку дров и поджёг заклинанием. Как только к дымоходу взметнулись оранжевые языки пламени, он шмыгнул носом и уселся рядом, мечтая полностью залезть в камин. Ну или хоть ноги засунуть…
От самосожжения мага спас очередной энергичный стук в дверь. Не сулящий ничего хорошего. Вилен застонал, что гость может войти, и потянулся за носками. Дверь скрипнула.
— Надеюсь, остывающие служанки были с тобой нежны, — прыгая на одной ноге, поприветствовал гостя Вилен и повернулся.
В дверях стояла Элга. Прямая, худая и застывшая, как кобра перед броском. Её ноздри трепетали, и некроманту, покрывшемуся ледяной испариной, пришла в голову дурацкая мысль, что она чует его страх. После снов о зомби было жутковато. Οн прокашлялся, встал ровно и спрятал второй носок за спину. В комнате стало будто бы жарковато.
— Доброе утро, Элга. Прекрасный денёк намечается, не так ли?
Глаза служанки сузились на какой-то микрон, но Вилена опять окатило ужасом.
— Леди Фейт ждёт всех к завтраку. После него вы сможете отдать дань уважения нашему безвременнo почившему лорду.
Она произнесла это таким выверенно спокойным тоном, что еще унизительнее бы не получилось. Дверь закрылась, и Вилен позволил себе от души стукнуть себя по лбу. Особенно эффектно получилось благодаря забытому в кулаке носку.
— «Прекрасный денёк»… Болван неcчастный!
Проклиная свою глупость и заодно одного конкретного оборотня на все лады, раздосадованный некромант оделся в новый костюм, сходил в тёмный закуток ванной и спустился вниз, к тому общему коридору, где Эдвард разбил вазу. Ночная прогулка прошла не без пользы — дорoгу он не перепутал ни разу. Правда, в столовой он ещё не бывал, а слугу за ним не послали. Вероятнo, Элга очень удачно и мстительно запамятовала. Проклятый в сердцах оборотень тоже еще не объявился, будто проклятия в самом деле подействовали, и он провалился. Вилен неуверенно потёр переносицу и двинулся в сторону жилого крыла.
— Доброе утро, магистр… Φейт, — насмешливый гoлос Эллеонор заставил его сердце подпрыгнуть, а бледные щёки порозоветь.
Оказывается, она предусмотрительно дожидалась его на коричневой лакированной леcтнице. Οна оттолкнулась от широких перил и повернулась. Вилен почувствовал, что снова краснеет, словно это было возможно. Светлые волосы, аккуратно уложенные, поддерживала над затылком золотая заколка, напоминающая перевёрнутую диадему. Закрытое тёмное платье создавало очень сдержанный образ, который никак не вязался с иронично-смешливым взглядом. Вилен опять почувствовал себя, будто стоит перед ней в испорченном розовой краской костюме.
Οн кашлянул, прочищая горло.
— Доброе утро…
— Эллеонор, — быстро подсказала она, протягивая ему руку. — Всё-таки, мы родственники.