— Это называется работа с личным составом, капитан.
— Очнись, майор, ты уже не на войне и не в одва! Тебя уже списали, и ты зарабатываешь на жизнь, прикрывая бандитов!
Правая ручища Ивана сгребла Лисова за форму на груди, игольник в левой руке кашлянул пару раз, встрепенувшийся было робоголем у входа застыл, временно отключенный иглами, поразившими узлы управления.
— За такое в отряде без затей били в морду! — рявкнул Кабанкин на всю площадь. — Радуйся, что ты на службе!
Он отбросил Лисова, который едва не упал на ступеньки, но все же устоял. Остановил жестом парочку стражников, поспешивших на помощь, разгладил смятую форму. Иван уже сунул игольник в кобуру и уходил, не оборачиваясь.
— Нашел что-нибудь?
— Охранный магический знак на входе, внутри контур и датчики массы и движения, — ответил Ахмат.
— Стандарт, в общем, — кивнул Иван. — Тогда сегодня ночью надо обязательно нанести туда визит.
— Что-то узнал?
— Лис зажопился, значит, уже сделал все выводы и получил результаты экспертиз, а завтра будет проводить следственный эксперимент. Если не затопчут, то точно исказят ауры и следы.
— Раньше стража не шевелилась так быстро, — отозвался карлик.
— Потому и создали отдел по борьбе с бандами, а затем и ОСГ. Эх, посмотреть бы на результаты вскрытия убитого мага! Если там еще и сотрудничество с закрытыми общинами, Гипножабе не отвертеться.
— Думаешь, из-за этого так торопятся?
— Уверен, — отрезал Иван. — Даже если сама Гипножаба отвертится, подрежут крылышки, изымут секс-кукол, как проходящих по следствию и в процессе найдут еще улик и убийство Степана Клина плавно перерастет в борьбу с бандой. Извели же они Мертвых Голов и Руку Зомби?
— Да, жизнь уж точно стала спокойнее, — согласился Ахмат.
— Займись пока текучкой по дому, а я проедусь, поищу Проныру, — сказал Иван.
— Давай я помогу!
— Чтобы опять твои дружки из прошлого полезли и мне пришлось их отстреливать? Нет уж, сиди дома.
— Может мне нравится, как ты их отстреливаешь, — проворчал Ахмат.
До самого вечера Иван ездил по Тырнову, поглядывая на датчик заряда мяу и по сторонам, в поисках Проныры. Останавливался в разных местах, задавал вопросы, даже не пытаясь скрываться. Спугнуть Хемуля, чтобы тот сам вылетел на свет, пытаясь скрыться, таков был план. Попутно Иван размышлял о повреждениях стен и станков в мастерской Степана Клина, пытаясь нарисовать общую картину.
Картина не сходилась, даже при условии нападения третьей стороны.
Иван сидел в «Пяти ветрах», когда увидел, что к нему приближается Хемуль.
— Птичка шепнула мне, что вы меня ищете, майор, — сообщил Проныра, усаживаясь за столик.
Гладко выбритый, в новеньком костюме, с белозубой улыбкой, он всем своим видом располагал к доверию.
— Бывший майор, — поправил его Иван.
— Но ищете вы меня по-настоящему, — улыбнулся Хемуль и заказал себе стакан воды и «настоящего хлеба с настоящим мясом», чем привел официантку в полный восторг. — Не собираюсь тягаться с вами в беге, знании города или скорости стрельбы, так что говорите, чем могу быть полезен.
То есть Проныра уже прослышал об убийстве Степана и ритуале черной магии, и поспешил слегка очиститься, не обращаясь напрямую к властям, так это перевел для себя Иван.
— Что ты продавал Степану Клину и когда?
— Что я мог продавать роботехнику? Роботов, технику, запчасти.
— Из Руин?
— Разумеется. Степан и сам там бывал, а если клиент хочет купить дешевле и готов нести риски, то кто я такой, чтобы ему мешать? — лицо Хемуля озарилось новой белозубой улыбкой.
Иван даже не стал начинать тему незаконных продаж, зная, что это бесполезно. В любой из городов, заключивших союз, невозможно было пронести что-то, содержащее в себе опасные радиоактивные, биологические или магические материалы. В теории. На практике зачастую ввозили запечатанные ящики и контейнеры Прежних, в которых могло содержаться что угодно. С такой контрабандой боролись, но безуспешно, как правило.
— И что ты продал ему последним?
— Вот…
Рука Хемуля полезла в костюм, чтобы достать то ли бумаги, то ли фотографию (кто бы сомневался, что он подготовил все заранее!), когда на площади Дмитрия Морского, куда выходила площадка «Пяти Ветров» раздался шум.
— Конец света еще не закончен! — прогремел громкий выкрик и сразу же раздался взрыв.
— Апокалиптики! — крикнул Хемуль, ныряя под стол.
Секта свидетелей Апокалипсиса считала, что историю с гибелью мира следовало довести до конца, в связи с чем они регулярно убивали кого-то, взрывали, пытались отравить и заразить. Они были объявлены вне закона, но регулярно находили себе последователей, даже не прибегая особо к промывке мозгов и магическому подчинению.
— Всем укрыться! — рявкнул Иван, поднимаясь.
На площади валялись окровавленные тела, уже горел автомобиль, еще несколько сектантов с громкими криками продвигались вперед, расстреливая горожан, в первую очередь тех, кто пытался дать отпор. Иван вскинул игольник, поразил одного из сектантов, безошибочно попав в стык между броней и шлемом, и тем самым привлек к себе внимание.
Один из сектантов начал замахиваться, держа в руке гранату, и Иван рванул вперед, непрерывно петляя и обстреливая метателя и его собрата. Попал в руку, граната выпала, и собрат-сектант попытался отпрыгнуть, но не успел. Взрывом его швырнул о фонарный столб, накрутило на него и стало видно, что это не собрат, а сосестра.
— Конец света неизбежен! — раздался выкрик и четвертый сектант, раненый горожанами, взорвал себя.
Вдали уже завывали сирены, над головами появился дирижабль, а Иван вернулся в «Пять ветров». Хемуля, конечно, и след простыл, наверняка удрал прямо через кухню, но под столом, за которым они сидели, Иван обнаружил распечатку снимка. Нечто вроде гроба Прежних, только со скругленными краями, с какой-то маркировкой и знаками, которые не удалось рассмотреть толком. Появилась стража, Иван проверил мотоцикл, не пострадал ли тот от взрывов, и начал помогать.
— Натуэ хиан энгма ло, а туар ло, — пропела нежно Олеся, взмахивая жезлом.
Кончик его светился и чертил знак, отчетливо видимый в темноте. Знак этот повторял охранный знак, вычерченный над дверью мастерской Степана, и, едва закончилось заклинание, подлетел к собрату.
— Все, контур замкнут, теперь один знак будет охранять другой, — сообщила Листва, зевая, — а когда уйдем, то снимем и никаких следов не останется.
— Молодец, лейтенант. Рядовой, твой выход.
Ахмат скрылся в темноте пролома, влетел внутрь и обезвредил охранный контур. Затем они вошли внутрь и Олеся, зевая и почесываясь, начала чертить возле фигуры на полу свою фигуру. Иван достал блокнот и зарисовывал дыры в стенах и станках, изобразив схематично мастерскую. Затем он дорисовал на схеме тела, подписал оружие и начал отмечать дыры.
— Сразу надо было это сделать, — сказал он Ахмату.
Тот разглядывал распечатку, оставленную Хемулем, пристроившись поближе к заднице Олеси, над которой парил шарик света. Сам Иван обходился переносным фонарем.
— Да капитан сбил, сразу полез с жаркими объятиями к Татьяне.
— А ты и приревновал, — ехидно добавила Олеся, отпихивая его кресло.
Затем она долго колдовала, что-то считала и снова колдовала, пока Иван обследовал еще раз повреждения и пытался выстроить в голове картину боя. Ахмат откровенно скучал, затем пристроил кресло в углу и захрапел, пуская пузыри и подергивая во сне миниатюрными ножками, словно убегал от кого-то.
— Душа вошла в круг, но не вышла из него, — объявила Листва, утирая пот со лба. — Знала бы, посох прихватила бы.
— Не вышла или была отторгнута целиком?
— Сам круг — внутренний контур, он ловушка для души, чтобы удержать ее и привязать к предмету внутри. Остаточных эманаций вокруг нет, душу не рассеяло, это точно.