– Да, – кивнула Мирослава, – мы можем с ним поговорить?
– Толи нет дома, он уехал в командировку. Я мама Толи Зоя Сергеевна Ромашина. А вы его друзья?
– Не совсем, – ответила Мирослава. – Мы были в ледяном городке на городской площади, и нас просто очаровал его принц. Вот мы и попросили у ребят, что там работают, адрес вашего сына. – Мирославе не хотелось говорить матери Ромашина, что они детективы и сами нашли его адрес. Тем более не стоило информировать женщину, по какой причине они заинтересовались ледяной скульптурой ее сына.
– Так вот в чем дело, – улыбнулась Зоя Сергеевна, – тогда вам лучше подождать Толю. А если вам не терпится, то можете поговорить с Сонечкой.
– А кто это?
– Девушка Анатолия. Она принимает участие во всех его начинаниях. Надеюсь, что они поженятся и подарят мне внуков, – мечтательно улыбнулась мать Ромашина.
– Вы нам дадите адрес Сони?
– Конечно! Записывайте.
– Вы назовите, мы запомним.
– Ну, что ж, – женщина назвала улицу, которая находилась не так далеко от места, в котором проживали Ромашины.
– А как Соню по батюшке? – дружелюбно улыбнулась Мирослава.
– Софья Кирилловна Крапивина.
– Спасибо вам большое, Зоя Сергеевна! Мы обязательно навестим Соню.
Детективы попрощались и мигом спустились с лестницы.
Уже сидя в машине, Морис проговорил:
– Люди так доверчивы. И это в наше-то время.
– Теоретически ты прав, – улыбнулась Мирослава, – но практически их доверчивость нам на руку.
Софья Крапивина встретила их более настороженно, и Мирослава засомневалась, что с ней пройдет версия о зачарованности их принцем.
Девушка сразу спросила:
– Откуда у вас мой адрес?
– Нам дала его Зоя Сергеевна Ромашина, мама вашего жениха.
То, что Мирослава назвала Ромашина ее женихом, видимо, понравилось девушке, и она ответила смущенно:
– Мы с Толей пока еще только встречаемся и ни о чем серьезном речи между нами не заходило.
– Зато мама Анатолия считает вас невестой своего сына. Она нам сама об этом сказала.
Сердце девушки оттаяло. Скорее всего она решила, что Зоя Сергеевна не стала бы откровенничать с совершенно незнакомыми людьми. Как плохо знала Софья свою будущую свекровь.
– Вы мне не назвали своих имен, – сказала она.
Детективы охотно представились:
– Мирослава. Морис.
– Вы француз? – неожиданно для Миндаугаса спросила девушка.
– Литовец. Просто моя мама преподает французский язык и очень любит французскую литературу.
– Я тоже ее люблю, – сказала Софья и спохватилась: – что же это я держу вас на пороге. Проходите скорее!
Детективы не заставили себя упрашивать.
Когда они все втроем уселись на большой угловой диван в гостиной, Софья спросила, обращаясь одновременно к обоим:
– Кто ваш любимый французский писатель?
– Бальзак, – ответил Морис.
– Стендаль, – улыбнулась Мирослава.
– А мне нравится Гюго, – призналась Софья. – В юности я зачитывалась его «Собором Парижской Богоматери» и другими его произведениями.
«Романтичная девушка», – подумала Мирослава.
И точно в подтверждении ее слов, Софья проговорила, обращаясь к Морису:
– Я думаю, что если бы Толя знал вас, то своему принцу он придал бы ваши черты. Вы так красивы! – искренне вырвалось у нее.
– Спасибо, – поблагодарил Морис, который привык к чужим восторгам его красотой. Но он отдал бы многое за то, чтобы восхищенными глазами на него смотрели не посторонние люди, а Мирослава Волгина. Ей же, как говорил Шура, все взятые вместе мужские прелести по барабану.
Наполеонов явно преувеличивал, но огорченный Миндаугас готов был согласиться с его точкой зрения.
– Соня, а Анатолий давно занимается ледяными фигурами? – спросила Мирослава.
Софья пожала плечами, но все-таки ответила:
– Сам он мне говорил, что с детства, но всерьез, я имею в виду профессионально, после того, как однажды встретил в сквере Челюскинцев Бенедикта Вениаминовича.
– Кто это?
– Скульптор Бельцов.
– А что он делал в сквере?
– Ваял к Новому году царя Берендея.
Мирослава хотела спросить: «Почему не Снегурочку», но воздержалась и вместо этого спросила:
– Анатолий попросил мастера взять его в ученики?
– Не совсем так. Толя стал изливать свои восторги, чем растрогал Бельцова, и тот спросил мальчика, не хочет ли он попробовать свои силы в этом искусстве. Тогда Толик и признался ему, что изготавливает ледяные фигуры, но, разумеется, на любительском уровне. Так они подружились, и Толя несколько лет занимался с Бенедиктом Вениаминовичем.