Женька с легким испугом оглядела собравшихся. Кто из людей, с которыми она работала, мог спланировать жестокое нападение? Кому Виктор мешал до такой степени, чтобы захотеть убить? Бледная Настя сидела, вцепившись в спинку стула. Заплаканная бухгалтерша Комарова висела на руках своего мужа. Лица всех остальных были встревоженными, но ненапуганными.
Стоп! Офисное здание было закрыто. Вечер пятницы. Все давно ушли с работы. Перед ее глазами вновь пронеслись записи с камеры, которую она смотрела вместе с полицейскими. В здание сначала вошел один Дед Мороз, а потом второй со своей Снегурочкой. Больше никто не входил и не выходил. Но этого же не может быть! Искусственная борода и усы, брошенные вместе с шубой и сафьяновыми сапогами. Ну конечно же! Как она сразу не догадалась?
– Я знаю, кто ударил Виктора Малофеева, – звонко сказала Женька. Ее голос разнесся по притихшему залу, эхом отражаясь от стеклянного потолка. – Этот человек действительно ненавидел Виктора и специально пришел сюда, планируя с ним разобраться. Ударив Малофеева по голове, он быстро снял костюм и спрятал его, вот только умыться он не смог, потому что в туалете у раковины лежал Виктор в луже крови. Этот человек просто снял бороду на резинке и оторвал приклеенные усы. У него на щеке осталась вмятина, а под носом – следы клея. Вы этого не заметили, да?
И она ткнула пальцем в мужа бухгалтерши Ирины. Тот вздрогнул и дико оглядел собравшихся. У его жены некрасиво приоткрылся рот.
– Вы появились совсем недавно, сначала вас в зале не было, – продолжала Женька. – Но на камерах видно, что никто не входил в здание, кроме двух Дедов Морозов. Тогда как вы попали внутрь, если не были одним из них?
Следователь подал знак. Два полицейских подошли к поникшему мужчине и взяли его под руки.
– Ирина, вы сказали своему мужу, что уходите от него к Малофееву, понятия не имея, что он одновременно крутил роман сразу с несколькими девушками. Виктор – простой бабник, но вы ради него разрушили семью. Ваш муж, похоже, действительно любит вас, раз решил избавиться от соперника.
Спустя еще двадцать минут все наконец, было закончено. Уехала полиция, увозя с собой разоблаченного Комарова. Постепенно расходились гости, возбужденно переговариваясь между собой. Новогоднее настроение, конечно, было сильно подпорчено, но к большинству собравшихся случившееся все-таки отношения не имело.
– А ты молодец, – сказал Андрей Женьке и неожиданно поцеловал ее в макушку. – Настоящее расследование провела, все ниточки связала, неочевидные факты заметила и преступника вычислила.
– Вот только кольцо мы так и не нашли, – уныло сказала Женька, слегка размякшая от неожиданного поцелуя. – Я обратила внимание, что ты обшарил карманы Малофеева. Кольцо искал, да?
– Ага, – легко согласился Андрей. – Только его при Витьке не было. Я успел проверить.
– И куда он умудрился его деть? Если, конечно, это он украл.
– Есть у меня одно соображение, – загадочно сказал этот невероятный мужчина, подаренный Женьке на Новый год. Не зря все-таки она возлагала столько надежд на сегодняшний вечер. – Не одна ты умеешь разгадывать загадки. Я проанализировал все, что делал Витька с того момента, как кольцо пропало. И, кажется, знаю, куда он мог спрятать то, что спер. Пойдем.
Взяв Женьку за руку, он повел ее к елке. Несмотря на то что праздник закончился, гирлянды на ней еще не выключили, и пушистая красавица все так же переливалась огнями, распространяя запах смолы, шишек, хвои. Удивительно красивая елка, впрочем, другой не могло быть у лесников. Как же Женька была рада, что вообще пришла на эту работу!
– Когда вы с Малофеевым перестали танцевать, то остановились вот здесь, – сказал Андрей деловито.
– Откуда ты знаешь?
– Я за вами наблюдал, – честно признался он.
Он почти нырнул внутрь хвои, раздвинув тяжелые ветви, наклонился и через мгновение протянул Женьке ладонь, на которой лежало Ритулино кольцо.
Тяжелое серебряное гнездо все так же крепко держало певчую птичку, тельцем которой служил большой топаз цвета морской волны, так подходивший к Женькиной блузке. В клюве у птички мерцал небольшой рубин, и все это выглядело так гармонично, что никому бы даже в голову не пришло сомневаться в таланте ювелира Маргариты Лозинцевой.