Баба Груня тяжело вздохнула.
- Как-то под хмельком она сама мне всё разболтала - хвалилась, какая умная и хитрая.
- Кто "она"?
- Федоровна, кто же ещё. К ней на квартиру отказывались девчонки идти - брезговали. Мы ей говорили, что сначала порядок в доме надо навести, а потом людей приглашать. У Серовых же в доме всегда была идеальная чистота, как в операционной. Ну, Дунька из вредности украла шерсть и спрятала в морозилку, а потом втихомолку потешалась, глядя, как Нюру люди гнобят.
- А вы рассказали Анне Васильевне об этом?
Баба Груня окинула насторожившихся гостей снисходительным взглядом.
- Думаете, это Нюра её укокошила? С чего бы ей сейчас Федоровну травить, да ещё крысиным ядом? Как бы она его подсыпала?
- Экспертиза выяснила, что яд был растворен в подсолнечном масле.
- Ну, слышала я, что яд маслом заливают, чтобы привлеченные запахом крысы им полакомились. Но Федоровна ведь не крыса, чтобы так на запах позариться, что жрать всё подряд?
- На столе была лужица пролитого масла. И эксперты нашли в ней следы отравы.
Баба Груня досадливо крякнула:
- Откуда оно там взялось? Не слизывала же покойница масло со стола?
- Не знаем, а только емкость с отравленным маслом в доме не нашли.
Что-то промелькнуло в глазах старухи, заставившее Любу напрячься - бабулька явно знала больше, чем говорила.
- Ступайте с миром, - внезапно заявила старуха. - Ищите настоящих преступников, а здесь вам делать нечего.
- Но кто-то же накормил гражданку ядом, - недовольно возразил участковый.
- Только луканька знает, где покойница его надыбала и зачем натрескалась отравленного масла. Идите уж!
Выбирались Люба и Петр Григорьевич из Филатовского уже в сумерках.
- А я тебе говорил, что нет ничего хуже, чем иметь дело со старухами, - тяжело вздохнул участковый. - Ничем их не напугаешь, несознательные, упрямые. Вот весь день промотались, а что выяснили? Завтра на планерке у начальства выступать не с чем.
Весь вечер Люба размышляла над этим делом. Только у Анны Васильевны был весомый повод совершить преступление. Но как старушка подсунула яд Федоровне?
Люба подскочила среди ночи, внезапно проснувшись от поразившей её догадки: бабульки толковали о привычке Евдокии Фёдоровны совершать мелкие кражи, к тому же она была пьяницей.
"Фёдоровна украла отравленное масло! Кто-то, зная о её клептомании, специально оставил на виду бутылку с ядовитым содержимым. Но самогон с маслом не спутаешь - даже сквозь стекло видно, что другая консистенция жидкости. Если только... если только бутылка не керамическая!'
Любу даже дрожь пробрала, когда она вспомнила, как по найденной у Софьи Никитичны бутылке из-под бальзама катились капли маслянистой жидкости.
'Не приведи Господь, Петр Григорьевич отхлебнул бы. А Федоровна... она же часто бывала у бабушки. Увидела точно такую же красивую бутылку, вспомнила, что покойница хранила в ней настойку - наверное, бедолага подумала, что Никитична тоже какую-нибудь травку залила самогоном'.
Девушка вылезла из-под одеяла, и нервически заходила по комнате.
'Так-так... И ведь Никитична при мне признавалась, что у неё аллергия на кошек. Как же она тогда воюет с крысами? Травит крысиным ядом. Значит, отрава у неё есть. Неужели она настояла яд на масле и налила в бутылку из-под бальзама? Но зачем Никитичне травить безобидную пьянчужку?'
Чтобы хоть как-то успокоиться, Люба отправилась на кухню и поставила на конфорку чайник.
'Ничего себе безобидная! Вон как подставила Анну Васильевну. Может и Никитичне какую-нибудь пакость подстроила, о которой я просто не знаю. Но почему старушка не уничтожила столь важную улику, и бутылка преспокойненько стоит в шкафу?"
Чайник никак не хотел закипать, в отличие от несчастной любиной головы.
'А что если Анна Васильевна, узнав о яде в бутылке, специально подкинула её Федоровне? Дома-то в Филатовском день и ночь открыты: заходи, бери - никто не помешает. А когда задуманное осуществилось, тайком забрала масло из дома Лободы. Да и кобель вокруг Анны Васильевны увивался, видимо, неспроста".
Люба задумчиво пила удивительно безвкусный чай.
'Хотя, может, решила, что никто не догадается. Федоровну похоронят, и концы в воду. Нет, Васильевна в тот день едва ползала, всё время за поясницу держалась. С разыгравшимся пояснично-крестцовым радикулитом по поселку с отравой не побегаешь. Да, что с чаем-то? '
Люба недовольно заглянула в чашку и только тут сообразила, что забыла про заварку и хлебает простой кипяток.