М-р Макнотен — человек достойный, высокий, хорошо сложенный, с военной внешностью, хотя его прошлое — скорее прошлое привилегированного частного учебного заведения для мальчиков, индийской плантаторской жизни, а не армии. Его кабинет, подобно кабинету его начальника, обвешан переговорными трубами, его стол утопает в рапортах и бумагах, а стены украшены фотографиями чиновников, личных друзей и некоторых отъявленных преступников.
Если вы сможете убедить м-ра Макнотена, он покажет вам некоторые другие и гораздо более ужасные картинки, которые тщательно хранятся под запором; например, фотографии жертв Джека Потрошителя и других зверских убийств, сделанные немедленно после обнаружения и воспроизводящий с ужасной точностью искалеченные останки человеческого тела, который мог бы принадлежать склепу или скотобойне. Это обязанность м-ра Макнотена, не менее чем его серьезное желание, быть первым на сцене любой такой зловещей трагедии. Он поэтому более глубоко ознакомлен, возможно, с деталями новых выдающихся преступлений, чем любой иной в Скотланд-Ярде."
© Светозар Чернов, 2009
Часть 3
Джон Шор
Заместителем Уилльямсона, а потом несколько лет заместителем Макнотена был Джон Шор. Он был произведен из старших инспекторов в суперинтенданты, когда Уилльямсон стал главным констеблем. Родился он в Фармборо в графстве Сомерсетшир в 1839 году и до вступления в Столичную полицию в 1859 году три года служил констеблем в Бристоле. Сыскная карьера его началась в 1864 году, когда его произвели в детектив-сержанты, в 1869 он стал детектив-инспектором, а в 1877 году — старшим инспектором. Десять лет, с 1886 и вплоть до выхода в отставку в 1896 году, он был суперинтендантом департамента. Его особой специализацией были преступники и преступления на ипподромах — возможно потому, что он был единственным кроме Уилльямсона высшим чином сыскной полиции, пережившим на своем посту скандал 1877 года, связанный как раз с подкупом полицейских чиновников мошенниками, игравшими на скачках.
"Суперинтендантом Департамента уголовных расследований в то время был прекрасный старый полицейский ныне совсем исчезнувшего типа, — вспоминал он Шоре Макнотен. — Было бы прискорбно искать в нем образовательную подготовку, но его знания воровского братства были непревзойденными, и он обладал весьма замечательной памятью на их имена и лица. Его физическая сила была огромна, и он мог выкинуть кидалу (walsher) одной рукой с любого скакового круга, над которым Столичная полиция имела контроль. Грубые, как и его методы, преступные классы доверяли ему и уважали его, и мало какие чиновники до или после его времени могли раздобыть у них больше "полученной информации".
Его доклады были вымучены, а его правописание — посредственным, как покажет следующее воспоминание. Однажды он помещал некоторые слова мудрости под рапортом молодого сержанта, и, после того, как написал слово "very" с двумя "r", ему совершенно не понравилось, как оно выглядит, и он сказал чиновнику, стоявшему рядом: "Как вы пишите "very" — c одной r или с двумя? И нечего смеяться!" Был дан серьезный ответ в том смысле, что одной обычно считается достаточно. "Тогда все правильно, — ответил суперинтендант. — Если я поставлю кляксу на второй r, то все, что нужно, будет сделано!"
По сути "старый Джек" имел очень доброжелательный характер, и когда он считал необходимым устно наказать провинившегося подчиненного, он всегда старался сделать это при закрытых дверях. Когда виноватый входил в его кабинет, формула суперинтенданта была всегда одна и та же: "Закройте дверь! Мне не хотелось бы сейчас как-либо оскорблять вас, но вы — адъективный дурак", и, зайдя так далеко, он обычно позволял себе идти дальше и доставлял себе удовольствие яростной диатрибой в течение по крайней мере десяти минут."
"Его [Уилльямсона — С.Ч.] заместитель, м-р Шор, — писала "Пэлл-Мэлл" в 1888 году, — грубый алмаз из Глостершира, был бы полезным инспектором там, где грубая работа должна быть произведена мощным инструментом; но даже сам м-р Уилльямсон, хотя он любезен и великодушен, должен часто поражаться иронии обстоятельств, которые дают ему столь странного помощника."
В связи с последним замечанием "Пэлл Мэлл" следует вспомнить историю его взаимоотношений с Адамом Уортом, жившим в 1870-1890-х годах в Лондоне под личиной торговца алмазами Генри Раймонда американского грабителя банков, ставшего "Наполеоном преступного мира", как характеризовал его Роберт Андерсон, и послужившего Конану Дойлу прототипом для профессора Мориарти.