– Сначала скажите, кто вы.
– Это обсудим позже.
– Вы пытаетесь меня шантажировать?
– Нет, просто хочу получить информацию.
Браун помолчал.
– Какого рода?
– Поговорим при личной встрече. Я хочу увидеть вас сегодня.
– Сегодня?
– Да.
Еще одна пауза.
– Встретимся вечером, – сказал Браун. – Перезвоните мне в половине седьмого. Я скажу, куда прийти.
– В половине восьмого.
И Браун повесил трубку.
Изображение медленно выползало из гудевшего и подрагивавшего факса. Гончая взяла термобумагу и отрезала ножницами. Это был снимок, присланный в ответ на ее запрос одним радиофаном в Колорадо. К нему прилагалась написанная от руки записка. Гончая рассматривала фото, когда к ней подошел Марк и заглянул через плечо.
– Что это? – спросил он.
– Та самая женщина. Я знала, что уже видела ее лицо. Здесь она моложе, но это точно она.
Фотография была сделана на месте преступления, возле какого-то жилого дома, из которого полиция выводила Миф Дэниелс. Ей было лет двадцать с небольшим. Гончая поежилась. Она вспомнила и это фото, и то, что поразило ее в нем тогда, в первый раз.
Холодное, надменное лицо. В нем не было ни сожаления, ни раскаяния, – лишь спокойное сознание только что совершенного убийства.
Гончая взяла сопроводительную записку. В ней стояло всего два слова: «Позвони мне».
– Кто это прислал? – спросил Марк.
– Парень по имени Гэри Конвей. Он живет в Колорадо. Я познакомилась с ним на нашем съезде пару лет назад. Похоже, там я и видела этот снимок.
Она не стала говорить, что во время съезда Гэри настойчиво пытался ее закадрить, но получил отпор.
Марк вернулся за кухонный стол и продолжил свои занятия. Он учился заочно и параллельно копил взносы за учебу. Марк надеялся, что со временем переведется на очное отделение и соберет достаточно денег, чтобы бросить работу вышибалы.
Продолжая держать снимок, Гончая взяла трубку и набрала номер Конвея.
Тот ответил после первого сигнала.
– Привет, Гончая.
– Как ты узнал, что это я?
– Я послал тебе факс. Думал, ты захочешь услышать комментарии.
– А что, больше тебе никто не звонит? Ты жалкий тип, Конвей. – Гончая снова посмотрела на фото. – Короче, это действительно она. Какие комментарии?
– Это было давно, лет двенадцать или тринадцать назад. В Денвере. Женщина хладнокровно пристрелила одного парня. Наповал.
– Я помню.
– Ну вот. За несколько недель до этого она попыталась обвинить его в изнасиловании, но ничего не вышло. А потом его нашли мертвым у ее двери. Женщина сказала, что он вломился к ней с ножом.
– И она его прикончила?
– Точно.
– У тебя есть снимки трупа?
– Нет. Когда я приехал, его уже унесли. В газетах тогда много об этом писали. Обсуждали, была ли это действительно самозащита.
– Были причины?
– Кто знает, может, все было подстроено. Она знала этого парня и могла его пригласить. Если бы эта телка меня позвала, я бы точно пошел.
– Ей предъявили обвинение?
– Нет. Все ограничилось разговорами. А зачем тебе снимок Мадлен Уолтон?
– Кого?
– Мадлен Уолтон. Разве мы не о ней говорим?
Гончая быстро пролистала записную книжку.
– У меня написано, что ее зовут Миф Дэниелс.
– Проверь еще раз.
Гончая нахмурилась и сравнила свой снимок с фотографией Конвея. Одно и то же лицо. Она записала в книжке «Мадлен Уолтон» и поставила рядом большой знак вопроса.
– Я уточню. Есть что-нибудь еще?
– Да. Когда ты бросишь своего тупого верзилу и приедешь ко мне? – Он помолчал и добавил: – Надеюсь, ты не включила громкую связь?
– К счастью для тебя, нет. Спасибо, Конвей. Как-нибудь увидимся.
Она повесила трубку и снова уставилась на снимки. Марк подошел сзади и начал разминать ей плечи.
– Что-то не так? – спросил он.
– Пока не знаю, – ответила Гончая, продолжая разглядывать фото. – Но скоро выясню.
Кен шагал по длинному коридору здания, в котором находилась штаб-квартира «Краун металз». На часах было семь двадцать, и до условленного звонка Дону Брауну оставалось десять минут. Но Кен не собирался звонить.
Будет лучше, если он нагрянет неожиданно. Неизвестно, насколько Браун замешан в этом деле, так что глупо упускать инициативу и давать ему время подготовиться. Внезапность – лучшая стратегия.
Кен миновал пустую будку вахтера и спустился в подземный гараж. Здесь было холодно и темно. Неуютное местечко. Он мог бы войти через главный вход, но не хотел связываться с охраной. Кен предпочитал явиться без доклада. Его шаги эхом отдавались в безлюдном помещении.
Он нашел лифт и поднялся на восьмой этаж, где находились почти все офисы компании. В приемной было пусто. Вот и хорошо. Никто не помешает. Кен просмотрел список кабинетов и нашел номер Брауна. Комната № 8023.
Он зашагал по коридору с таким видом, словно имел полное право здесь находиться. Роль была сыграна блестяще, но оценить ее было некому. Конечно, в каких-то из этих комнаток наверняка остались засидевшиеся допоздна трудоголики. Но, поворачивая за угол, Кен каждый раз видел только тихие переходы. Он продолжал идти дальше, поглядывая на номера офисов.
Внезапно лампы погасли.
Кен остановился. Темнота не была полной, слабый свет с улицы проникал через окна еще не закрытых кабинетов. Он прищурился и посмотрел на часы. Ровно половина восьмого. Возможно, электричество в коридорах отключается автоматически.
Кен увидел под дверью полоску искусственного света. Кабинет Брауна. Кен подошел и прислушался.
Из-за двери доносились какие-то быстрые щелчки. Звук был знакомый, но Кен не мог вспомнить, что это такое. Он подкрался ближе и заглянул в замочную скважину.
Через отверстие было видно только несколько книжных полок.
Кен толкнул створку пальцами, и она медленно отворилась внутрь. Снова книжные полки, окно, письменный стол…
В кресле, опрокинувшись головой на стол, сидел мужчина.
Боже милостивый. Кен застыл. Он не верил своим глазам.
Мужчина упал лицом на компьютерную клавиатуру, и по дисплею бежала строчка быстро набираемых символов. Вот откуда шли эти звуки.
Кен не мог сдвинуться с места. Потом он услышал новый звук. Человеческие голоса. Они приближались.
Кен шагнул внутрь и прижался к стене. Голоса приближались, вместе с ними нарастал шум колесиков, катившихся по ковровой дорожке. Пылесос. Это уборщики.
Голоса затихли.
Кен отделился от стены. Что теперь? Возможно, этот человек еще жив. Может, у него просто случился сердечный приступ, и он потерял сознание. Надо проверить.
Кен подошел поближе – и сразу увидел во лбу мужчины маленькое пулевое отверстие. Крови почти не было. Господи.
Позвонить в полицию? Нет. Он и так связан с двумя убийствами. И как он все это объяснит?
Раздумывая, что делать дальше, Кен заметил замочек на картотечном ящике в столе. Он пришел сюда за информацией, и какая-то упрямая жилка внутри говорила, что ему не следует возвращаться без нее. Кен потянул ящик. Он не открылся.
Кен догадывался, где может лежать ключ. Он отодвинул кресло с Брауном и остановился. Неужели он действительно хочет это сделать?
Нет. Да. Может быть…
Какого черта, конечно, нет.
Но потом в нем снова заговорило упрямство. Кен сунул руку в правый карман брюк убитого. Там было влажно. Браун обмочился в момент смерти.
Кен с трудом вытащил ключи, подцепив их средним пальцем. Он отпер замок и выдвинул ящик. В нем было полно бумаг. Кен прошелся по корешкам папок, пока не наткнулся на буквы «ВИ».
«Виккерс индастриз»?
Он открыл папку. Пусто. Кен выругался. Но когда он стал ставить папку на место, оттуда выскользнул тонкий металлический прямоугольник. Он поднял его с пола. Предмет, отливающий темно-фиолетовым, смахивал на какой-то образец или эталон. На одной из сторон были выгравированы буквы и цифры. Кен спрятал железку в карман и убрал папку обратно в ящик. Похоже, больше здесь нет ничего ценного.