Кен взял мышь и вошел в корневую директорию. В системе было 1700 файлов, и он понятия не имел, какой именно ему нужен. Он пролистал весь список, надеясь найти что-нибудь знакомое. Но в названиях не попадалось ни Сабини, ни «Виккерс», ни других подходящих имен.
Зато был файл, называвшийся «pocket.pgm».
Карманная программа? Кажется, так назвал ее Кеглер.
Кен щелкнул, открывая файл. Перед глазами побежали сотни строчек программного кода и текстовые комментарии, выделенные желтым цветом. В коде он не разбирался, зато текст был абсолютно ясным. Из него следовало, что Браун шаг за шагом проанализировал программу и сделал из этого определенные выводы. Кен прочитал несколько ключевых слов: «Проформа „Виккерс». Внедренный вирус. Ложная информация».
Браун нашел карманную программу. И понял, что данные сфальсифицированы.
Но было и кое-что другое. Поддельными оказались не только цифры, но и результаты тестов. Если верить записям Брауна, программа исказила лабораторные отчеты. В них говорилось, что новый, чрезвычайно перспективный сплав «Лайсием металз», названный RC-7, становится хрупким при отрицательных температурах.
Это был один из многих показателей, которые Браун пометил желтой надписью «Фальшивка?».
Возможно, Браун попытался узнать, что стоит за полученной им дезинформацией.
Возможно, образец металла в его столе был RC-7. Возможно, именно поэтому его и убили.
Глава 16
Гончая сидела в обшитой дубом телефонной кабинке на первом этаже больницы и ждала, когда Дороти Вайс возьмет трубку. Вайс была матерью того молодого человека, которого Миф Дэниелс застрелила в Денвере. Гончая знала, что могла бы позвонить из дома и записать весь разговор на ленту автоответчика. Но после безуспешной слежки за Миф Дэниелс она решила навестить Марка и заодно воспользоваться больничным телефоном.
– Алло? – послышался в трубке слабый голос.
– Дороти Вайс?
– Да.
– Меня зовут Сьюзан Флешер. Вы меня не знаете, но я была подругой вашего сына. Мы вместе учились в школе. В последние годы я жила в Чикаго и только недавно узнала, что Чарлз… что Чарлза… – Голос Гончей оборвался.
– Убили, – закончила за нее женщина.
– Да. Мне очень жаль, миссис Вайс. Я знаю, прошло уже много времени и вам тяжело об этом говорить, но я хотела узнать, что с ним произошло.
– Как, вы сказали, вас зовут?
– Сьюзан Флешер. Может быть, Чарлз вам обо мне рассказывал.
– Нет, я такую не помню.
– Да? Надо же. Видимо, я не так уж много для него значила.
Гончая мгновенно возненавидела сентиментальную идиотку, которую придумала для этой женщины. Но если Сьюзан Флешер поможет ей разговориться, дело того стоит.
– Что вы хотите узнать?
– Кто его убил?
– Женщина, с которой он встречался.
– Я об этом слышала.
– Ее звали Мадлен Уолтон.
– Она ведь защищалась, правда?
– Нет. Это была месть.
– За что?
– За изнасилование.
Гончую удивила такая откровенность.
– Вы не думаете, что она его оклеветала?
Женщина вздохнула.
– Конечно, мне было бы легче так думать. Ведь он мой сын. Но я считаю, что лучший способ почтить память мертвых – это извлечь уроки из их жизни. Я знала Чарлза. У него всегда были проблемы. Другие женщины, другие истории. Просто раньше все это не доходило до офиса окружного прокурора.
– А что произошло?
– Я не знаю всех деталей.
– Простите, что заставляю вас об этом говорить, миссис Вайс.
– Иногда говорить легче, чем не говорить. – Женщина прочистила горло. – Прокурор не стал возбуждать дело. Трудно доказать изнасилование, совершенное другом потерпевшей. Но все-таки жаль, что они не попытались.
– Вы хотели, чтобы ваш сын попал в тюрьму?
– Заключение пошло бы ему на пользу. Он получил бы хороший урок. Это гораздо лучше, чем пуля тридцать восьмого калибра.
– Где это случилось?
– В доме той женщины. Она заявила, что Чарли снова на нее набросился. Но я знаю, что она лгала. Это было хладнокровное убийство.
– Почему вы так решили?
– Чарлз не стал бы нападать на нее во второй раз. Это было не в его характере. Он позвонил ей незадолго до встречи – скорее всего хотел позлорадствовать из-за провалившегося дела, хотя та женщина утверждала, что он ей угрожал. Я думаю, она нашептала ему в трубку что-нибудь соблазнительное, разожгла его как следует и заманила. А потом убила.
– Но полиция с вами не согласилась.
– Да, и окружной прокурор тоже. Они предпочли бы с ней поближе познакомиться, а не сажать ее в тюрьму.
– Несмотря на то, что она только что убила мужчину?
– Именно поэтому. В мире полно больных ублюдков.
Гончая поблагодарила женщину и пообещала ей навестить могилу ее сына, как только окажется в Денвере. Повесила трубку и пошла к лифту. Разговор с миссис Вайс не убедил ее в том, что Миф Дэниелс отъявленная злодейка. Нажав кнопку нужного этажа, Гончая задумалась, как бы поступила она сама, если бы ее изнасиловал какой-нибудь парень.
Убила бы подлеца?
Нет. Марк сделал бы это за нее. В любом случае, насильник не ушел бы от расплаты. Возможно, Миф Дэниелс поступила не так уж плохо.
Двери лифта открылись, и Гончая вышла в коридор. Войдя в отделение интенсивной терапии, она увидела санитаров, столпившихся у койки Марка.
Сердце екнуло. Что-то случилось.
Гончая вбежала в палату, расталкивая плечистых медиков.
– Марк! – крикнула она.
Отдернула занавеску. Но с Марком было все в порядке. По крайней мере, хуже ему не стало. Гончая огляделась по сторонам и поняла, из-за чего весь сыр-бор.
В палату заявились красотки из его ночного клуба, притащившие с собой букеты цветов, воздушные шары и поздравительные открытки. Палата была битком набита ослепительными улыбками, смуглой кожей, пышными прическами, огромными бюстами, ногами фантастической длины и куцыми платьями в обтяжку.
Стриптизерши вежливо поздоровались с ней, начисто забыв про свой нарочито южный акцент, который применяли в разговорах с клиентами клуба. Потом по очереди попрощались с неподвижным Марком, и каждая наградила его поцелуем в щеку или в лоб.
– Пока, верзила.
– До встречи, солнышко!
– Выздоравливай.
Они прошествовали мимо Гончей, на прощание пожелав ей счастья и удачи. Санитары удалились, оставив девушку наедине с Марком.
Знакомые Гончей часто спрашивали, не ревнует ли она Марка, которого окружает столько красивых голых женщин.
– Нет, – улыбалась Джессика, – потому что он видел голой меня.
Девушка пододвинула стул и села возле койки. Стриптизерши ее не волновали – она полностью доверяла Марку. Он всегда давал ей понять, как много она для него значит. Каждый его взгляд, каждый поцелуй, улыбка говорили о том, что она удивительная и неповторимая, что он безумно счастлив быть рядом с ней.
Господи, только бы он выкарабкался.
Она положила голову на его колени и заснула.
Гончая проснулась в половине двенадцатого, чувствуя, что от неудобного положения затекла спина. Ночи у постели Марка отнимали у нее все силы. Она взглянула на свою куртку и сканер, лежавшие на соседнем стуле. После несчастья с Марком мысль о радиосерфинге не приходила ей в голову, но сейчас на нее накатило то особенное беспокойство, которое всегда появлялось у нее после нескольких пропущенных ночей.
Это и вправду смахивало на наркозависимость. Не зря Марк так за нее переживал.
Гончая взяла сканер, потрогала его гладкую поверхность. Одно только прикосновение к прибору наполнило ее радостью. Она может просто надеть наушники и немного послушать, но потом ей все равно захочется чего-то большего. Так было всегда.
Гончая взяла куртку и чехол с камерой. Она знала, что если в состоянии Марка наступят какие-нибудь изменения, врачи позвонят ей на мобильник. Девушка поцеловала любимого в лоб и вышла из больницы. Всего на пару часиков, пообещала она себе.