попытка разобраться
раз точней не могу то скажу как умею
что прошло то случилось жалей не жалей
не подбей этот ирод на вальс саломею
было б дольше одним человеком живей
пострадали бы правда сильнее акриды
их в страду на плантациях невпроворот
но поля оказались бы гуще покрыты
той пшеницей которую любит народ
и похоже идея не так уж нелепа
что народ к потребительству склонный в душе
ел бы больше гораздо пшеничного хлеба
а духовного меньше гораздо уже
но какая же польза тогда от предтечи
он кому проповедовал бы я спрошу
если тесто без устали мечется в печи
и мука в магазине за фунт по грошу
и приходится честно признать что природа
состоит из событий полезных для нас
а идеи по поводу дикого меда
я в другой изложить вам попробую раз
если в прошлом копаться с отверткой то каждый
сам себе оказался бы деверь и зять
я скажу тебе вот что живи и не кашляй
а точнее никак не умею сказать
комплекс кассандры
им проще коснуться сути
сквозь видимость напрямик
они ведь не очень люди
с кем врать наугад привык
где надвое делишь трату
грамматики смысл вдвойне
но я говорил им правду
никто не поверил мне
я выполз из недр под купол
в зеленом свище травы
и глядя на на них подумал
я тоже умру как вы
диагноз взимает плату
язык в золотом огне
я вам открываю правду
попробуйте верить мне
свободны слова от плоти
на срезе горчат мозги
но если язык возьмете
стигматы везде мои
полезная в звуках сила
но слишком для слов просты
их ушки в зенит и с тыла
извилистые хвосты
их бусины в сером ворсе
не очень для чтенья книг
они же не люди вовсе
что мне симпатично в них
в траве как живые пятна
их время учить пришло
а как объяснить понятно
когда говорить смешно
как выразить что в ответе
за случай и порчу в нем
все плюшевые медведи
и каждый садовый гном
у робких проверка тока
мозги превратит в дымок
кто пробовал правду только
на вкус а сказать не мог
«отступали к плетню и вишням…»
отступали к плетню и вишням
в травяную ныряли шерсть
нас там было четыре с лишним
а фашистов почти что шесть
жутко в сумерки жить на свете
кычет пугало пень в пальто
мы известное дело дети
а они непонятно кто
никакого другого детства
не замечено вновь за мной
но и старость не сыщет средства
от испуга в судьбе земной
по оврагам набег и бойня
ближе к пугалу мы одни
и ныряешь в траву не помня
кто здесь наши а кто они
ни добра не принес ни зла им
не желал но из-за бугра
мрак а мы до сих пор не знаем
что здесь правда а что игра
короткое замыкание
внезапно сэра джеффри извлекло
из памяти на полотне ван дейка
когда на узкой просеке в стекло
мне угодила дикая индейка
как он серьезен в назиданье им
нарядной королеве с обезьянкой
и сразу лязг о мертвое живым
пернатой металлической изнанкой
с достоинством как древний дорифор
но карликовая порода лорда
как странно что живое до сих пор
о мертвое здесь может бить так твердо
он в этом утлом теле был не трус
сплав мужества в смешную форму вылит
в меня чей ужас в горле заскоруз
но голова рифмует мир навылет
он из словесной паники возник
как внутренний эпиграф для баланса
индейка галсом прянула в тростник
на бреющем а я еще боялся
кто лилипут на свете и за что
галерных четверть века и забвенье
домой покуда солнце не зашло
и южная дакота не в затменье