Выбрать главу
назову ее людмила или вроде бы варвара взгляд ее напрасно занят не меня она любила постороннего узнает пусть ему бы и давала бес пойми который век там снам на смену на смех курам все мерещится futurum где давно plusquamperfectum
наше будущее было наше прошлое ловушка эта женщина любила не меня и мне не нужно не меня и я не помню где и чья с тех пор могила с остановки к стойке сходу припаду угрюмо к зелью дождь воды отмерит квоту и стекло трамвая в воду как иллюминатор в землю

происхождение камня

в плотном инее проснуться веткой времени коснуться вид проверить на версту скоро смеркнется и вьюжно никуда идти не нужно выбрал место и расту
сам двуногим был однажды жертвой похоти и жажды семенил туда-сюда а потом пропала память светлячками влипла в камедь вся стекло или слюда
если дерево береза не страдает от цирроза или дерево рябина после родов не руина если сердце у осины из шершавой древесины и в помине нет у липы ни любимых ни родни все другие жить могли бы неподвижно как они
до рассвета искры в кроне высекают полюса никого у корня кроме лис и лесополоса
все бы у лосей гостили если бы костям не мстили мысли тусклые слоясь над трясинами лесными кто здесь в заговоре с ними лис наслал и предал нас
если дерево тиресий бредит смертью редколесий если дерево медея кровью истекло твердея или дерево ниоба в небо с болью смотрит в оба или верит ариадна в лабиринте сгинет нить дело с деревом неладно время камнем заменить

муха

он полюбил обилие травы в прогулах рам и никель вертикали с нее свисала ампула в крови откуда в вену мысли вытекали любил сестру с дежурного узла с боекомплектом острого металла и муху что по куполу ползла но к пациенту в гости не летала он ей диагноз умный изобрел и процедуры прописал в журнале но верил что она вверху орел а он земля и в ампуле журчали короткие как руки времена когда он думал кто ему она
тому зрачку и мир в упор упруг кто коротая детство отставное все полюбил что наблюдал вокруг зеленое багровое стальное жизнь завораживала кровь была клепсидрой жара даром что чужая над ним палата плавала бела в известку зренье жадно погружая он знал что за стеной жила сестра уколов совершившая десятки в чьих автоклавах детские сердца скучали в ожиданье пересадки и одинокий но крылатый друг на потолке имел шесть ног и рук
там ощущая в венах вещество и в устьях жил железные поленья он разве знал что мысли не его а ропот крови доноров с похмелья зато о мухе знал до боли все на тумбочке с таблетками лежали как с воли припасенное свое чуковского привычные скрижали все жаловалась нянечка белья сменив набор что мол жужжу и ною как будто мухой наверху был я или она в хорошем смысле мною звенящим в небесах зовущим ввысь земля земля я сокол отзовись

юта

в грейхаунде на запад у одной что твой маяк малец гудел грудной с тех пор как мельком в линкольне стояли но в молодости нервы не сдавали
а справа нервам тоже не во вред дремал продутый ветром прерий дед небраску напролет со старым хреном лимиты алкогольные деля я обсуждал злокозненность кремля а умирать он начал за шайеном
покуда я стоял над ним в степи водитель помудохался с cb а гребень гор держал словно плотина за горло ночь и скорая пришла как из гиперпространства в два прыжка но деду смерти за глаза хватило