Через какое-то время последняя волна прокатилась по моему телу, и я опустился на землю. Реальность наполнялась своими привычными красками, сеть и глаз исчезли, а я сильно захотел спать. В голове, как грибы после дождя, начали появляться мысли, одна безумнее другой. Как будто разом заговорили тысячи голосов. Сил разбираться со всем этим не было, да и мой организм после случившегося стресса желал лишь одного — отключиться на время. Я так и сделал.
— Опоздали…
— Я вижу, ты не сильно огорчена!
— А должна? Ты же знаешь о моем отношении к зеленым стажерам. А если бы он достался мне? Я итак завалена работой по горло!
— Зато теперь он достался им! Когда ты ведешь себя как эгоистка, я начинаю сомневаться в твоей одухотворенности. Новый агент — это не просто еще один снаряд в обойме Мирового Содружества, это загубленная жизнь, влекущая за собой вереницу бед!
— Прости за мои слова. Я понимаю, что это было важно для всех нас. Но мы, к сожалению, не успели, и сейчас можем лишь с достоинством принять поражение. В следующий раз придем первыми. Обещаю! Техники постоянно работают над качеством сигнала. Пусть у них в команде лучшие слайеры, но по части технологий нам нет равных. Возвращаемся обратно, ладно? То, что они отбили его, еще не значит, что он приживется. Хотя подожди, неужели, это то самое место?
— Чувствуешь иронию? Я надеялся, что мне никогда не придется здесь появляться снова. Но, раз я ошибался, ты не будешь возражать, если я останусь здесь ненадолго?
— Если хочешь, я могу составить тебе компанию.
— Ты же сама все понимаешь! Извини.
— Можешь ничего больше не говорить! Я ухожу!
Полет по узкому изогнутому неосвещаемому тоннелю длился несколько часов. Радиус пролетов постепенно уменьшался до тех пор, пока я не начал кружиться вокруг собственной оси. В этот же момент я понял, что пробуждаюсь ото сна и попытался открыть глаза. Вращение усилилось в несколько раз и резко прекратилось. Я с трудом поднялся и огляделся. Во всем теле чувствовалась слабость, и меня тянуло прилечь обратно. Но раз уж я все же очнулся, то лучшим решением было бы осмотреться и узнать, что происходит.
Большая комната, где я очутился, не была похожа на больничную палату. Не только отсутствием медицинского оборудования, но и роскошной обстановкой. Огромный платяной шкаф, картины на стенах, напольные старинные часы, зеркало в человеческий рост, стол и несколько стульев, а также двуспальная кровать, на которой я лежал — все это выглядело с претензией на антиквариат и эстетично сочеталось между собой. Из комнаты вело две двери. Одна из них была обыкновенной деревянной, а другая — двустворчатая стеклянная, в обрамлении легких прозрачных занавесок. Я ступил на мягчайший ковер и осознал одну не слишком приятную вещь. Тайный благодетель раздел меня догола, и никакой одежды рядом я не видел. Но стоять нагим посреди всего этого великолепия мне показалось постыдным и неправильным. Так что я направился к узкому проему, дабы разведать обстановку и отыскать свои вещи.
За дверью я обнаружил ванную и уборную. Но там не было даже полотенца! Зато появилась возможность умыться и опорожнить организм. Плюнув на правила приличия, я зашел обратно в комнату и распахнул стеклянную дверь. Мне в лицо хлынул поток свежего воздуха, к которому примешивались приятные запахи цветов и цитрусовых растений, а глаза ослепил яркий солнечный цвет.
— Милый, найди себе что-нибудь в шкафу.
— Что вы сказали, простите?
— Я говорю, открой шифоньер и выбери себе что-нибудь подходящее из одежды. Простудишься ведь, да и неприлично при леди в ее же доме средь бела дня без исподнего появляться.
Мои глаза привыкли к свету, и если бы не события, произошедшие со мной в последнее время, я был бы смущен. Но сейчас я и не знал мне как реагировать. За дверью находилась огромная терраса, засаженная разнообразными растениями и цветами. Напротив меня, у ограждения, стояла длинная ротанговая кушетка с высокой спинкой, прислонившись к которой, отдыхала женщина в элегантном белом платье. Мне показалось, что она, вероятно, ровесница моей матери, но леди выглядела молодо и ухоженно. Лицо у нее было гладким и безмятежным; часть волос была уложена в прическу, часть ниспадала на тонкие плечи. Ее глаза выдавали в ней хитрую и опытную Умницу, ради дела любившей притвориться Охотницей. В одной руке у нее была маленькая расписная чашечка, в другое — блюдце. Женщина сделала аккуратный глоток и вопросительно посмотрела на меня.