Вот же странно – вспомнила бабушкины наставления и расслабилась. Какой-то обратный эффект получился, и сама не заметила, как задремала.
Проснулась ночью от боли – руку в неудобной позе отлежала. Села на диване, потрясла головой. Надо бы в спальню перебраться, заснуть по-человечески.
Вытянувшись во весь рост в кровати и уже засыпая, подумала с тоской – а завтра ведь выходной… Надо бы его убить как-то. К Польке, что ли, поехать? Она у сватов на даче живет, чистым воздухом дышит. А с другой стороны – вроде не приглашали. А можно и к бабушке в Сосновское махнуть. Да, точно. Давно не была. И продуктов бы ей надо привезти. И по хозяйству помочь. Хотя она все время твердит в телефонную трубку – не надо, мол, ничего, ради бога, и приезжать не надо. Даже слегка раздраженно твердит.
Ох, гордая бабушка. Строгая бабушка. Слишком гордая и слишком строгая бабушка.
Проснулась рано, будто назло. Вот всегда так. Если надо рано вставать – приходится силой себя из сна выковыривать. А когда можно спать, сколько захочешь… И сна нет. Обидно.
Надо вставать… Лежать в полудреме еще хуже. Того и гляди зашевелится внутри пещерный холод, ухватит за коготки, конец птичке.
Кстати, о птичках… И птички поют. Похоже, за окном утро солнечно-радостное образовалось, вполне подходящее для уик-энда. Может, все-таки к Польке рвануть? Соскучилась… Мать она ей или кто?
Нет, неудобно. Надо было созвониться заранее, что ли. У них там все по плану – когда обедать-ужинать, когда гостей принимать. Там у Польки дружба со свекровкой махровым цветом цветет, а тут, здрасьте, мама нарисовалась.
Нет, Полька молодец, конечно, правильно организовала свою жизнь. Они там все перед ней гопака наплясывают или приседают в книксенах – не хочется ли тебе, Поленька, чего-нибудь особенного откушать? Ты только скажи, Поленька, мы тебе все, что хочешь! Вплоть до соловьиных язычков! Любим тебя ужасно, Поленька.
Нет, они с Иваном тоже ее в детстве баловали, конечно. И тоже любили. Хотя почему – любили. И сейчас любят. Только теперь каждый сам по себе.
Фу… Зачем опять про Ивана вспомнила? Все, надо вставать! Быстро в душ, потом кофе и вон из этой квартиры… Еще же к офису тащиться надо, машину забирать. А потом – в Сосновское, к бабушке.
Через полчаса, умытая и причесанная, Ольга сидела перед ноутбуком, прихлебывая кофе. Привычка у нее такая вдруг стихийно образовалась – по утрам пить кофе, глядя в компьютер. Может, от одиночества? Когда слово сказать некому, компьютер становится первым другом. И что самое страшное – другом единственным.
Ладно, не надо с утра грустных мыслей! Лучше по привычке в почту глянуть.
Опа! Ну, конечно. Опять письмо от того же придурка. И опять с номером телефона и просьбой перезвонить. С досадой удалила письмо в «корзину» – показалось, даже услышала, как оно туда шлепнулось. Захлопнула крышку ноутбука, натянула джинсы, футболку, выскочила из квартиры, будто на свободу вырвалась.
До офиса доехала на такси. Родненькая «Тойота» скучала в уголке стоянки, сияла на солнце перламутровым боком. Обиделась. Прости, подружка, за вчерашнее, надо же и хозяйке иногда расслабиться. Сейчас, сейчас мы с тобой прокатимся… Как выедем на трассу, как дадим жару, ух! Лишь бы из субботних пробок на выезде из города выбраться.
Да, дорога в Сосновское – это отдельная песня… Когда столько лет подряд мотаешься по отрезку в сто километров туда-сюда, уже каждую вмятину на дороге знаешь, каждый перелесок справа-слева родным кажется. Сто километров, час езды. Поселок Сосновское, заброшенный рай. Когда-то построился вокруг деревообрабатывающего комбината, процветал себе тихой размеренной жизнью, а теперь комбинат умер, и поселковый народ никому не нужен оказался. Обычная история, уже никого не удивляет и не возмущает. Как-то иссякло с годами и возмущение, и удивление. Люди привыкли. Ничего, живут как-то.
А ей, выходит, повезло, что выбралась в город. Кто она была? Обыкновенная поселковая девица, внучка учительницы словесности Елизаветы Максимовны Стрелковой. Да, смешно звучит – поселковая девица. Но ведь это действительно так. Не всем поселковым девицам удалось во время учебы выскочить замуж и остаться в городе. Многим с институтскими дипломами приходилось возвращаться в поселок, там и пропадать… Да, как-то раньше она о себе в таком ключе не думала. Выходит, опять спасибо Ивану?
В первые годы, как поженились, они с удовольствием ездили к бабушке. Тогда еще машины не было, на автобусе… Польку под мышку – и вперед. А потом, когда машину купили, уж каждый выходной в Сосновское, святое дело. И девчонок с собой брали, Владу и Томку. Им такие поездки – как праздники в безмужней жизни. У бабушки дом большой, всем места хватало. Шашлыки жарили, купаться на озеро бегали, баню топили. Да, все было. И как-то развеялось в одночасье, улетело пылью по ветру. Была семья – нету семьи. У дочери своя жизнь. Муж предателем оказался. Была подруга Влада, и нет подруги Влады. И подруги Томочки тоже нет, потому что она с Владой отношения разрывать не захотела, даже после такой подлости. А если ты друг моего врага, значит, мне уже не друг. Выходит, никого не осталось. Одна, совсем одна. Кремень и скала. Женщина, которая не простила. Женщина с пещерой внутри – пробежал сквознячок, опалил холодом… Так опалил, что горло перехватило, дышать нечем. И в глазах туман. Лучше на обочину съехать, постоять пять минут.