Порой он завидовал Электре: у нее оставалось чуть больше свободы. Мать уделяла дочерям мало времени, предоставляя их самим себе. Хотя царевен могли в любое время выдать замуж ради выгодного союза…
«Электра вспыхнула бы от ярости, случись подобное», — подумал Орест с усмешкой. О, полюбоваться на гнев его сестры спустятся даже олимпийские боги!.. У микенской царевны уже имелся возлюбленный — молодой пастух, с которым она каждые несколько дней уходила миловаться в поля. Ифигения протестовала, Клитемнестра предпочитала делать вид, что ни о чем не знает. По крайней мере, пока.
Увы, гнев Электры ничего не изменит, все хорошо это понимали. Клитемнестра была сильна, жестко правила Микенами и обладала непререкаемым авторитетом. Повлиять на уже принятые ей решения — непосильная задача.
Как сумела женщина, правящая одним из самых могущественных царств во всей ойкумене, удержаться на вершине, избегая бунтов и противостоя огромному давлению?.. Тем не менее, Клитемнестра многие годы успешно поддерживала в своих владениях порядок и преумножала их богатства.
Но в конечном итоге, Львиный город признавал лишь мужскую власть. Традиции были сильнее. Царица могла оставаться у власти до тех пор, пока наследник престола не взойдет на трон… Орест с трудом удержался от вздоха. Его не прельщало такое будущее.
Рыночная площадь осталась позади. Орест миновал приземистые тесные хижины бедноты, поднялся выше, прошел мимо утопающих в зелени, роскошных домов знати и наконец достиг родного дворца. Прохлада и тень после пыльных, нагретых солнцем улиц оказались настоящим блаженством. Орест и сам не заметил, как утомила его долгая прогулка. Он намеревался сразу же пройти в свои покои, как вдруг заметил направляющегося к нему Ахома, одного из управителей дворца.
Выходец из далекого Айгиптоса, этот человек никогда не видел своей родины. Он происходил из семьи осевшего в Микенах обеспеченного торговца, коренного жителя великой страны Та-Кемет. Благодаря проницательному уму и способности подмечать мельчайшие детали, Ахом со временем возвысился до управителя, следящего за работой слуг и порядком в микенском дворце.
Египтянин выделялся даже издалека. Его одежда всегда поражала богатством, череп был безукоризненно выбрит, а походка преисполнена достоинства.
Оресту управляющий не нравился. Эта неприязнь была сугубо личной и не имела особых оснований. Возможно, все дело было в нарочитом стремлении Ахома подчеркнуть лишний раз свою значимость. Покорный воле вышестоящих, египтянин всячески пытался блистать и властвовать среди слуг, доказывая свое превосходство при любом удобном случае. Это его не красило.
Ахом приблизился и с поклоном сообщил:
— Царица приказала мне встретить вас, господин. Она хочет, чтобы вы зашли к ней, как только явитесь во дворец.
— Она не сообщила, зачем ей понадобилось меня видеть? — Орест понимал, что придется навестить мать, но ему ужасно хотелось отдохнуть хотя бы немного, а заодно освежиться в купальне с прохладной водой.
Смыть пыль и пот после долгой прогулки не помешает, если уж затем ему предстоит встретиться с первейшей в Микенах особой — своей матерью.
— Владычица не отчитывается перед подданными, — покачал головой Ахом. — Она лишь велела передать ее наказ. Могу ли я сообщить госпоже, что ее воля исполнена?
— Да, скажи ей, что я вскоре приду. Ты свободен, Ахом.
Египтянин, вновь коротко поклонившись, удалился. Царевич проводил его задумчивым взглядом: «Он и сам не испытывает ко мне расположения, хотя успешно скрывает свои чувства».
Орест направился в купальню. Приказав слугам подать чистую одежду, он наскоро вымылся и вскоре был готов к встрече с Клитемнестрой. Отдых и трапезу пришлось отложить.
Обычно в это время царица, закончив с приемом посетителей, отдыхала у себя в покоях. Орест пожалел, идя в комнаты матери, что нигде не встретил Ифигению или Электру — возможно, сестры знали, зачем он понадобился повелительнице Микен?..
Царевич, перед которым почтительно расступилась охрана, вошел в просторное помещение с богатой отделкой. Там у большого окна стояла его мать, сложив руки на груди и глядя вдаль. Орест оглянулся: в покоях больше никого не было. Предстоял разговор один на один.