— Офир — это сказка! — не выдержав, Дана перебила рассказчика. — Страшилка для детей. Зачем вы представляете всё так, словно были участником событий?!
Паганель повернул к ней непривычно загорелое, обветренное плечо, чтобы стала видна татуировка. Буквы и цифры, над ними — стилизованная роза ветров. Дана прикусила язык. Она уже видела эту эмблему — белую на синих флагах над базами Альянса.
— На катамаран, сонар и лицензию нужны деньги, — пояснил мужчина. — Заработать их в Карфагене без хорошей специальности нереально. А военные не скупятся. Десять лет выслуги, сержант первого класса.
Дана невольно облизнула пересохшие губы, запоздало ужаснувшись тому, сколько вирусов и бактерий проглотила при этом. Спросила тихо:
— И чем закончилась история? В сказке умерли непослушные, остальных вылечили, город дезинфицировали. А что произошло с Офиром на самом деле?
— Его больше нет. Буфф! Подводное землетрясение. Вроде бы... И Офир не исключение, подобное случалось и у китайцев, и у русских. Кстати, среди обеспечивавших санитарный кордон вокруг купола не было ни одного североамериканца. Как и в частях европейского командования Альянса нет ни одного европейца.
Над палубой повисла тишина. Только Паганель продолжал хрустеть сэндвичем, запивая холодным синтетическим чаем.
Молчание длилось долго. Солнце опустилось к горизонту и начало тонуть в похожем теперь на расплавленную медь море, когда Дана решилась снова заговорить:
— Поэтому у вас нет детей? Считаете аморальным давать жизнь поколению, обречённому на вымирание?
Паганель поставил на палубу опустевшую банку, развёл руками.
— Не будем портить такой замечательный вечер умозаключениями хорошо информированного оптимиста. К тому же я могу ошибаться, я ведь не ясновидец. Вдруг случится чудо!
Четыре дня катамаран медленно продвигался вдоль гипотетической линии маршрута, нарисованной Даной на карте. Паганелю затея с поиском пропавшего конвертоплана показалась забавной, и он взялся поочерёдно с Нико нести вахту у сонара. Они просканировали дно на сто километров к северо-востоку от островов Керкенна, — вряд ли конвертоплан находился дальше в момент инцидента. Конечно, он мог отклониться восточнее. Но тогда данные о воздушном судне попали бы в журнал авиадиспетчера Лампедузы, небольшого города рядом с одноимённым островком. В своё время, проверяя информацию по всем купольным городам Европы, Нико ничего подобного не нашёл. Либо их с Даной рассуждения ошибочны, либо...
— Слушай, а если он летел западнее? Действительно по прямой, кратчайшим путём от Монтекристо до Карфагена? — поделился он подозрением с капитаном-владельцем катамарана.
Паганель поглядел на старую бумажную карту, прикреплённую к стене рубки. Ему не требовалось прикладывать линейку, чтобы мысленно нарисовать отрезок прямой.
— Тогда бы ему пришлось лететь вдоль берега. Или даже над берегом.
— Именно так.
— Ни один пилот в здравом уме и твёрдой памяти не сунется к ТОМУ берегу. Это неконтролируемая территория! Там кто угодно оказаться может. С каким угодно вооружением и тараканами в голове.
— Всё же надо поискать.
Паганель молчал, рассматривая собеседника. Не удержавшись, Нико напомнил:
— Когда-то ты сказал, что все мы помрём скорее рано, чем поздно. Помнится, тебе уже пятьдесят? Не так уж и «рано». Так чего ты боишься?
Лицо «морского волка» расплылось в улыбке.
— Уболтал! Но мои правила ты знаешь. Помру — не помру, а лицензию терять неохота.
Нико засыпал, когда Паганель вломился в каюту.
— Есть кое-что! — сообщил с порога. — Иди посмотри!
На экране сонара в самом деле было изображение летательного аппарата. Капитан катамарана постучал по нему пальцем.
— Даже если не твой клиент, всё равно интересно. В моём архиве этого «утопленника» нет. Всё, вахта закончена, пошли спать. Завтра утром спустимся и поглядим.
Он был прав, осмотр находки следовало отложить до светлого времени суток. Однако заснуть у Нико не получалось. Покрутившись на койке и наслушавшись мерного похрапывания спутника, он тихо встал, вышел из каюты. Опытным аквалангистом он себя не считал, но и глубина под катамараном невелика. Ничуть не больше, чем в Габесском заливе, по дну которого приходилось «гулять» неоднократно. Нико надел акваланг и аккуратно, стараясь не шуметь, опустился за борт.
Под водой было темно по-настоящему, луна, звёзды остались по ту сторону водной глади. Свет фонаря выхватывал песчаное дно, обросшие водорослями валуны, преломлялся в чешуе рыб, разбуженных неожиданным визитёром. Компас у Нико имелся, и перед погружением он зафиксировал направление к найденному объекту. Но то, что в рубке у экрана сонара казалось простым, на дне, в темноте воспринималось совсем иначе. Слишком малый участок освещал фонарь. Заблудиться Нико не боялся, — достаточно подняться на поверхность, чтобы увидеть сигнальные огни катамарана. Найти затонувший конвертоплан было куда сложнее.