– Не заругает…
Пока я осматриваюсь, Кирилл приносит большую кружку воды. Жадно делаю первый глоток и непроизвольно морщусь. Теплая, соленая и чуть попахивающая.
Киря замечает мою реакцию, флегматично пожимает плечами:
– Вода в кране уже на второй день стала пропадать. Струйка все тоньше становилась… Вот я и решил набрать полную ванну. А потом она портиться начала – тогда мы ее посолили, как мама – огурцы на зиму…
– А я лаврушечки накидала!
Карина горда своей сообразительностью. Руки в боки, ножка вперед, подбородок задран вверх. А вот у парня глаза стремительно наполняются влагой. Слово «мама» – оно сакральное…
Спешно перевожу тему:
– А как у вас с продуктами? Держитесь? Не голодаете?
Надо бы заглянуть к ним на кухню – чем вообще детвора питается? В такую жару отравиться – проще простого. Однако от попытки пройти на кухню меня торопливо удерживает Карина. Вцепляется в руку, тянет назад, громко шепчет:
– Не ходи, там БАБУШКА!
По спине бегут ледяные мурашки. Бабушка? Та самая, которая умерла? Я и при жизни ее опасался – тяжелый был у бабки взгляд…
Мелкая продолжает щебетать:
– Дядя Саша, а у тебя есть телефон? Я на нашем в «птичек» играла, и батарейка закончилась! Вот ведь я глупая, да? А я так хочу маме позвонить, так соскучилась! Киря говорит, что они с папой и Кирой уехали на дачу и скоро вернутся. Я жду-жду, а их все нет! И в спальню мамину он меня не пускает, а сам ходит, я знаю, знаю! И плаксой стал – злая плакса, вот! Дядя Саша, ну скажи ему!
Встречаюсь с парнем глазами и ВСЕ понимаю. Ледяные мурашки впиваются в позвоночник и наглухо вымораживают спину. Ноги подкашиваются. Без сил опускаюсь рядом с детворой на колени, обнимаю обоих и невольно шепчу:
– Все будет хорошо…
И парня прорывает. Киря всхлипывает, плечи его начинают вздрагивать, пальцы впиваются в мою футболку. От его захлебывающегося шепота хочется зажать уши и спрятаться под одеялом:
– Она ТАМ! Они все ТАМ!!!
С трудом сглатываю, покрепче прижимаю к себе малышню, продолжаю бормотать что-то монотонно-успокаивающее. Они цепляются за меня, а я ищу опору в них…
Карина жмурится от неожиданно перепавшей ласки и ревниво косится на брата.
Постепенно успокаиваюсь сам и даю возможность выплакаться Карине. Наконец, поднимаюсь на ноги:
– Так, ребята. А пошли-ка ко мне в гости? Кирь, с Ратником поиграть хочешь? Или на планшете, в тех же «птичек»? У меня батарея полная, хоть до вечера играй!
Уговаривать не пришлось. Брат с сестрой шустро перебежали в мою квартиру, которую тут же наполнили звуки злых птичек, рушащихся зданий и лопающихся хрюш. Безумная игра!
Хотя от детского смеха в доме явно посветлело. Безнадега забилась в дальний угол, ушли звенящая пустота и безысходность. Да и Ратнику вон нравится. Сидит рядом с малышней, пялится в экран, время от времени резко выбрасывает лапу в попытке поймать нарисованную дичь.
На минуту отзываю Кирилла, осторожно расспрашиваю. Толку мизер – парня просто рубит. Вот он клюет носом и засыпает прямо посреди предложения, так и не успев развернуть прихваченную из вазочки конфету.
Понимаю – последние дни он провел в диком стрессе, с непомерным грузом на душе и ночными беседами с мертвыми родителями. Признав во мне старшего, он с облегчением передал ответственность и мгновенно юркнул в глубокий беспробудный сон. А вот мне теперь что делать?!
Отношу мелкого на диван, кошусь на комично отчитывающую кота девчушку. Экран у планшета сенсорный, а у кота – лапки. На кнопки давит – только в путь!
Разум, наконец, переваривает картинку. Чужие дети на моем диване…
В полной прострации я сглатываю возникший в горле комок. Это что ж получается – теперь я за них в ответе? Они мне доверились? Полностью и безоговорочно?!
Да я же сам себе не доверяю! И дуркануть могу, и глупость спороть! Одна вон только «честная» драка с братьями Хаджиевыми чего стоит! «Один на один», блин… Твари… Ведь только чудом не замесили! Спасибо ангелу‑хранителю за кусок кирпича, так удачно попавший под руку. А большего мне и не надо, дальше я уже сам…
Присаживаюсь рядом с Кариной, бездумно наблюдаю, как дерзкие птички вовсю изничтожают позеленевших от обиды хрюш. Девочка на мгновение отрывается от увлекательного занятия и поднимает на меня сверкающий восторгом взгляд.
– Дядя Саша, а можно попить? И кушать хочется! Только не конфеты! Мы с Кирей во‑о-о-т такой мешок съели – все, что в шкафу было! Ох, мама ругаться будет…
Вздрагиваю, выныривая из транса. Осторожно глажу ребенка по спутанным волосам.