Это жар-птица, подумала Ферн, птица Феникс. Я вижу птицу Феникс! Она забыла, что это всего лишь сон. Птица взмахнула крыльями и взлетела в небо.
Внезапно пейзаж изменился. Озера остались позади, а каменная долина плавно перешла в роскошный сад. Это был сад-джунгли, где переплелись ветви деревьев, стоящих по бокам многочисленных изогнутых тропинок, которые перегораживались усиками вьющихся растений. Птиц не было, но было много насекомых и мотыльков, колючих гусениц шершней с длиннющим жалом. Ферн увидела богомола, размером с ее руку, и стрекозу с головкой ящерицы. Несколько цветков напомнили ей о тех, которые вились над дверью Элайсон в амбаре. Но до того момента, когда Ферн увидела здание, ей не было страшно. Здание представляло собой круглое сооружение со множеством колонн и украшенным лепниной расколотым куполом. Она не могла бы объяснить, почему оно так ее напугало. Ее неудержимо тянуло к зданию, и она понимала, что оно является фокусом и центром долины, и внутри него ее что-то ждет, оно вызвало ее в этот сон, и теперь уже поздно отступать. Чем ближе она подходила, тем больше становилась дверь. Наконец, она выросла в огромный портал, обрамленный колоннами, и Ферн всосало внутрь храма. Он оказался громадным, больше стадиона. Края его разломанной крыши дотягивались до неба. Ферн увидела фигуры, сидящие у стен, и глаза идола, внимательно смотревшего ей в лицо. В храме стояла полутьма.
— Подойди ко мне, — сказал идол. — Зажги голубой огонь. Пришло время. Время. Время! — Голос гулко звучал в пустоте огромного храма, звук его эхом отдавался на губах других идолов. Этот звук был знаком Ферн.
— Кто ты? — еле слышно произнесла Ферн.
— Разве ты меня не знаешь? Я — Эзмордис… Эзмордис… Эзмордис… Подойди ко мне!
И против своей воли, несмотря на страх, она услышала, что повторяет эхом:
— Эзмордис!
Она сделала шаг вперед и проснулась.
Имя застыло у нее на губах, и воздух все еще дрожал над ее лицом. Она быстро поняла, что в комнате никого нет, но почувствовала, будто кто-то тревожно остановил ее, вырвал из дремоты, криком предупреждая об опасности. Возможно, это был ее собственный крик. Она посмотрела на часы, стрелки на светящемся циферблате показывали десять минут четвертого. Она встала с кровати, подняла с пола тарелку и стакан и решила отнести их вниз, в кухню. Она чувствовала, что не сможет сейчас вернуться обратно в кровать. Ее сон, если это был сон, был ей очень близок. Уже хорошо зная дом, она двинулась по темному коридору к лестнице. На первой ступеньке она остановилась. Из-под двери гостиной не выбивался луч света, но Ферн показалось, что в холле не так темно, как должно было быть в комнате без окон. Смутный свет проникал в гостиную сквозь приоткрытую дверь. Это было странно, так как Ферн с Уиллом на ночь всегда закрывали дверь. Конечно, в течение дня миссис Уиклоу могла ее открыть, или они случайно неплотно ее прикрыли… Ферн совсем не хотелось знать, почему в гостиной что-то светится, но и уйти она уже не могла. Опустив на пол тарелку и стакан, девушка пересекла холл.
Ферн толкнула дверь, но, не входя в гостиную, увидела, что занавески плотно задернуты, поэтому свет с улицы не может проникнуть вовнутрь. В тишине ночи дверные петли издали громкий тяжелый стон, и дверь захлопнулась.
Камин, который увидела Ферн, чернел безгубым ртом с двумя клыками в виде железных подставок для дров по обеим сторонам очага. Рядом с ними на своем постаменте сидел идол. Его каменные глаза были не матовыми, как обычно, а ярко поблескивали.
— Эзмордис, — пробормотала Ферн, и блеск глаз усилился, и свет от них пронзил тьму, но это был не настоящий свет, а только подобие его, два бледных языка пламени, которые не могли ни согреть, ни зажечь.
«Дура! — сказала себе Ферн. — Ты его позвала. Ты сама его позвала!» Отчаяние придало ей сил. Она выбросила вперед руку, как это делала Элайсон.
— Убирайся! — закричала она, и из глубин памяти к ней пришло древнее слово, команда на неизвестном языке, которая взвилась с ее губ, как хлыст бича. Ее пронзила дрожь, она, казалось, возникла из глубины земли или из звездной дали. Это была сила истинного могущества.
Языки пламени опали, глаза идола снова стали каменными и мутными. Ферн захлопнула дверь в комнату и в полной темноте поднялась по лестнице.
Позади нее бесшумно двигалось какое-то существо. За Ферн следили желтые глаза волчицы. Ты пригласила меня, подумала Лугэрри, и забыла об этом.
Но Ферн не услышала ее.
— Кстати, — сказала Ферн за завтраком, обращаясь к миссис Уиклоу, — вы не знаете, куда делась одежда дедушки Нэда?
— Ее отдали в благотворительное общество, — сразу же ответила миссис Уиклоу. — Я сама все запаковала. У него были красивые костюмы, старые, но шитые на заказ. Такими и должны быть настоящие костюмы. Нынче таких не делают, хорошие-то они хорошие, да качество не то. Ни вкуса, ни желания делать хорошо.
Надо взять отвертку и открыть замок, подумала Ферн. Или как-то его разбить. Только бы Элайсон не вернулась!
— Один-то пиджак я сохранила, — ворвались в размышления Ферн слова миссис Уиклоу. — Мистер Кэйпел, ваш отец, сказал, что могу взять, что мне нравится, и адвокаты сказали мне то же самое, но я взяла только один пиджак.
— Который? — спросила Ферн.
— Да один старенький, поношенный, чтоб мой муженек надевал его, когда работает в саду. А чего это ты любопытствуешь?
— Я думаю, — Ферн заколебалась, — в кармане этого пиджака может найтись ключ. Ключ, который откроет шахматную доску, что лежит на чердаке.
— Почему ты так думаешь?
— Это был его любимый пиджак, ведь так? Разумно, что он держал в нем свои ключи, — вдруг догадался Уилл. — Во всяком случае, это вполне возможно.
— В карманах ничего и не было, — сказала миссис Уиклоу. — Ничего, кроме дырки. А с чего ты решил, что этот пиджак был его любимым?
— У старых мужчин всегда есть любимый твидовый пиджак, — сообразил Уилл. — Это всем известно.
— А ваш муж не будет возражать, если мы посмотрим пиджак, — спросила Ферн. — А вдруг ключ… Вдруг ключ провалился под подкладку через дырку в кармане?
— Он сейчас должен быть в саду, — сказала миссис Уиклоу. — Идите туда и расспросите его. Наш дом третий от конца деревни.
— У тебя есть какие-то новости? — стал допытываться Уилл, когда они отправились в деревню.
— Я разговаривала с домашним гоблином, — объяснила Ферн. — Ключ, который мы ищем, должен быть в секретере, в потайном отделении. Сейчас нам нужно найти ключ от секретера.
— Это как русские куколки, — сказал Уилл. — В ящичке ящичек, один ключ заперт другим ключом.
Помолчав, он добавил:
— Не поискать ли нам Лугэрри? Она нам может понадобиться.
— Что-то ее не видно.
— Нет, она здесь, — сказал Уилл. — Только она не хочет, чтобы ее видели. Она все время поблизости с тех пор, как появился Джейвьер. — Ферн не отвечала, и Уилл осторожно продолжил: — С того вечера ты тоже стала какая-то странная.
— Я пытаюсь все осознать, — медленно сказала Ферн. — Сначала что-то воспринимаешь, затем осмысливаешь. Я не доверяю Джейвьеру — Древний Дух слишком могуществен. Я не могу доверять и Элайсон — она слишком алчная. Но я не уверена, можно ли доверять Рэггинбоуну. Он сказал мне, что не знает, как поступит с ключом, если его получит. Это может быть правда, а может быть — и нет. Как бы то ни было, даже если мы найдем ключ, мы не получим ответы на все вопросы. Это лишь поставит нас перед другими проблемами.