- Погладь ее, что ты стоишь, - возмущенно воскликнула Элси. Посмотри, как она напугана.
Фред нагнулся и начал гладить щенка, который робко лизнул его руку.
- Джей, какая порода у щенка?
- Вероятнее всего, фокстерьер, должен сказать, - критически произнес Джей. - Эти уши и глаза вроде бы такие же, как у чи-ва-ва [очень маленькая собака старинной мексиканской породы], вот о хвосте я не могу сказать. Об этих породах мелких собак я знаю немного. Ты бы лучше покормил ее, Фред.
- Костями?
- Теплым молоком. И проверь его пальцем, оно должно быть немного выше температуры тела. И я достану тебе немного галет для щенков; думаю, у нас осталось немного, - сказал Джей, который пополнил запас в преддверии этого события.
На этот раз щенок пошел за Фредом, немного неуверенно, сделав несколько шагов; но когда Фред продолжал идти, щенок сел и начал скулить. Фред остановился, вернулся и взял щенка.
- Не понимаю, что тут такого забавного, - сказал он, - просто у меня раньше никогда не было собаки.
- Если ты будешь хорошо о ней заботиться, ты, вероятно, узнаешь, почему люди любят собак, - сказал Джей.
- Ты имеешь в виду всю эту чепуху, если ты работаешь для кого-нибудь, ты его потом полюбишь? - презрительно спросил Фред. - Должно быть что-то еще, кроме этого.
- Должно быть, - сказал Джей.
Тим и доктор Уэллес, и Джей уже проинструктировали всех. Хотя все всегда готовы дать совет, никто не помогал заботиться о щенке, кормить или ласкать его. Мягко, но твердо все отталкивали щенка и звали Фреда.
Фред покорно кормил щенка и готовил в коробке для него постель. Когда щенок скулил и жалобно тявкал ночью, именно Фред сонно подходил неслышными шагами и, когда не помогало ничего, в отчаянии брал щенка к себе в постель. И это был Фред, который в мрачном молчании мыл за щенком...
- Она приучена, - объяснял Фред, - но она еще ужасно маленькая, и ты должен ее часто выводить, особенно в такую дождливую погоду.
И это был Фред, кто говорил: "Нет, нет! и "Эй", когда щенок, становясь все резвее и увереннее, жевал что-нибудь, что можно было жевать, прыгал в кресла, пытаясь лизать лица и дурачился с вечерней газетой. И это был Фред, кто наказывал его за это скверное поведение, согласно указаниям Джея, сложенной газетой - пробуя сначала на своей собственной руке, чтобы убедиться, что это не очень больно.
И это был Фред, за кем ходил щенок, и именно на его колени он хотел забраться, у его ног он всегда желал спать, кладя свою голову на его ботинок; и именно тапочки и носки Фреда он предпочитал жевать. Он следил за ним яркими карими глазами и скулил, когда он его оставлял, пока Фред, в раздражении, не спросил Джея, будет ли это продолжаться вечно.
- Он ведь только еще щенок, - успокаивал Джей. - Он еще так мало у тебя; он еще не уверен в тебе.
- Эй! - сердито закричал Фред, и щенок бросил карандаш, который жевал, и бросился в другой конец комнаты, тревожно оглядываясь назад, а затем он быстро к нему, прыгал на колени и лизал в лицо. Фред сбрасывал его, но он запрыгивал снова. Он спускал его и гладил.
- Успокойся, Пап-Дог, - сказал он. - Ну конечно, я все еще люблю тебя... когда бываешь хорошей девочкой. Жуй свою резиновую крысу.
- Э... узнал ты, почему люди любят собак? - спросил Джей, немного неуверенно.
- Я не знаю, почему ты любишь своих. Но эта маленькая язва, эта подлизывающаяся зануда начинает мне нравиться.
- Это потому, что она льстит твоему это тем, что любит тебя?
- Нет, - сказал Фред. Мне бы больше нравилось, если бы меня любил кто-нибудь с большей разборчивостью. Но когда я ругаю ее за что-нибудь, она сразу же перестает это делать и бросается мне навстречу так, словно говорит: "Ты на самом деле ведь не сердишься на меня, так ведь? Сделала я что-то такое, за что ты не можешь простить меня? Ты все еще любишь меня, правда?" И если голос у меня действительно сердитый или я не глажу ее, она выглядит такой несчастной. Она так сильно старается угодить мне и быть хорошим щенком... Конечно, у нее немного здравого смысла, но она учится так быстро, как может. Она так ужасно нуждается в ком-то, чтобы ее любили, и чтобы что-бы она могла довериться кому-нибудь. Так ведь, Пап-Дог? Никого нет в мире кроме старины Фреда, вот такая она дурашка, и если Фред не будет ее любить, то кто же будет?
Щенок катался по полу в порыве восторга от того, что к нему обращаются таким ласковым голосом, и Фред тыкнул пальцем в его розовый животик.
- Собираешься оставить ее?
- Думаю, что должен, - сказал Фред.
- Ты мог бы отправить ее обратно в загон.
- Тогда они убьют ее, - сказал Фред. - Я должен оставить ее. Что еще могу я сделать? Я точно не хочу ее - на нее уходит больше времени, чем она того стоит. Но она нуждается во мне и она доверяет мне, и поэтому я должен оставить ее.
- Не потому, что она любит тебя, а потому, что она заставляет тебя любить ее?
- Да, это так.
- Ну, должен я сказать Тиму, что ты закончил это упражнение?
Фред усмехнулся.
- Я забыл это. Я так сильно старался быть хорошей нянькой для щенка, что забыл, зачем я это делал. Вот здорово, думаю, что моя душа поживает совсем неплохо. Послушай, а что случилось с тем правилом, что всех щенков надо держать в клетке?
- Мы временно исключили его, потому что этот щенок был таким маленьким, чтобы его сажать в клетку без мамы. Ты можешь посадить ее в клетку в любое время, когда захочешь.
- Пап-Догу клетка совсем не по нраву, - сказал Фред. Если она будет хорошей, мы не посадим ее в клетку, вряд ли. Может быть, посадить меня в одну так, чтобы она не добралась до меня и не сжевала все мои пальцы.
А когда Джей сообщил обо всем этом своим старшим, Питер Уэллес прокомментировал: "Вы должны оставить это Фреду, то, что он обязуется сделать, он сделает!
Этот вечер начался так же, как и любой другой вечер. Одна группа детей, которую Роза вызвала назвать восемнадцать видов млекопитающих, или животных - типичных представителей от каждого вида, потерпела неудачу ужасно, потому что, несмотря на свою обширную начитанность, которая включала в себя много из естествознания, никто официально не изучал зоологию.
- Хочешь ли ты сказать мне, что тюлени и моржи принадлежат к тому же виду, что и собаки, кошки, лисы? - вскричал Фред.
- Я всегда считала кроликов грызунами, - с воплем сказала Элис.
- Что ставит меня в тупик, - признался Тим. - Так это то, что покрытые иглами муравьеды, покрытые чешуей муравьеды и муравьеды а Южно-Африканской Республике принадлежат, заметь, к четырем разным видам!
- Никто как раз и не получил больше шестнадцати, - с удовлетворением сказала Роза. - Я так рада. Все, что я получила - это четырнадцать, и я думала, что я, должно быть, слишком тупая, чтобы существовать.
Как раз после этого в зал вошла тетя Стеллы и, поскольку она редко делала это, дети прекратили свои разговоры, чтобы приветствовать ее.
- Я пришла узнать, можно ли посмотреть по телевидению Томми Манди, доктор Уэллес, сказала она. - Я могла бы услышать его по радио, но мне хотелось бы посмотреть на него, если вы не против, в виде исключения.
- Конечно, миссис Уэллес, - сказал Питер, предлагая ей стул. - Он начинает в восемь, не так ли?
- Да... в сегодняшних утренних газетах было объявление. В нем говорилось, что он собирался этим вечером сообщить что-то особенно важное, и, поскольку я никогда раньше не слышала его, я подумала, что это была бы неплохая возможность.
Питер Уэллес нахмурился, нажимая кнопки телевизора. Растущее умение Томми Манди добиваться гласности было одной из сторон современной жизни, которую он находил трудной для понимания.
- Кто такой Томми Манди? - спросила Стелла, чье очень большое безразличие к звездам радио, телевидения и кино было таким крайним, что она действительно не слышала имен большинства из них.