Като так и прыснула.
- Разве ж там кто-то отличился, фрау Лотта? Особенно "военачальники"... Они как раз-то всё и провалили, за такое нужно под трибунал, а не представлять принцессам.
"Какая она жестокая", - подумала графиня.
- Думаю, про князя Багратиона, героя Шенграбена, вы такое не скажете, - возразила она вслух.
"Багратион", - повторила про себя Екатерина Павловна. Она так много слышала об этом скромном генерале, ученике Суворова, что давно желала увидеть его воочию и перемолвиться с ним парой слов. Этого воина называли "русским Леонидом", что само по себе не могло не интриговать. Като представляла его необычайным красавцем. Поэтому слова гувернантки её несколько приободрили. Она приказала подавать одеваться, и через час, в прекрасном тёмно-синем платье, с диадемой на голове, сошла вниз.
Князь Багратион с первого взгляда её несколько разочаровал. Он не напоминал Геркулеса - был невысокого роста, скорее, худощав, чем атлетически сложен, не очень красив на лицо - слишком явно выдавались в нём кавказские черты, но выражение больших чёрных глаз Екатерину покорило. Его руки - тонкие, длиннопалые - выдавали в нём породу. Като также понравилось то, что Багратион держался несколько скованно, застенчиво - он не привык ко Двору. И даже то, что он не очень хорошо говорил по-французски, её не смутило - девушка перешла с ним на русский, которым владела очень свободно. Её собеседник говорил на языке своей "приёмной родины" с неким гортанным акцентом, но тоже довольно неплохо. Перемолвившись парой фраз и получив поздравления, которые, как ей показалось, были сказаны не из приличий или из лести, а от чистого сердца, Екатерина поклонилась и отошла от него. Генерал ей понравился весьма. Больше как человек. Принцесса не разглядела в нём "Геракла нашего времени", но отчего-то поняла, что он сочетает в себе мужество с добротой и умом.
Подойдя к матери, принцесса, указав взглядом на князя, прошептала: "Maman. Выхлопотайте ему назначение в Павловск". Мария Фёдоровна, вся перетянутая белым, как у юной девицы, платьем, поправила на полуобнаженных плечах шаль, оттороченную горностаевым мехом, и, вынув лорнет, оглядела генерала с ног до головы. "Сделайте это для меня", - вкрадчиво прошептала Като. - "Ну пожалуйста". Императрица усмехнулась. Странные предпочтения у её четвёртой дочери. Ладно бы какой-нибудь изящный флигель-адъютантик, коих так много здесь. А то генерал на двадцать лет её старше, неотёсанный, неловкий, диковатый. Вполне возможно, девочка просто хочет облагодетельствовать героя войны за его службу и храбрость, дав ему шанс сделать карьеру при Дворе. При Малом Дворе. Мария Фёдоровна уже несколько лет занималась тем, что соперничала с сыном и невесткой по части блеска и пышности церемоний в своём Павловске. Они часто затмевали мероприятия, устраиваемые в Зимнем. Этим вдовствующая императрица старалась снискать популярность среди придворных и впечатлить их. Правда, получалось это не очень успешно. "А что, иметь личную гвардию - неплохая идея..." - подумала Мария. Поэтому дала "добро" на просьбу дочери. "В случае чего он поведёт за собой армию", - довольно проговорила про себя императрица. После сокрушительного поражения она надеялась, что популярность её сына-"узурпатора" несколько поубавится, и она сможет сыграть более значимую роль при Дворе на фоне Александра. Но этого, судя по всему, не произошло. Что ж, раз так, то всегда нужно быть готовой взять трон силой. В случае чего. И да, Багратион ей лично тоже пришёлся весьма по вкусу. Мария Фёдоровна ещё не считала себя старухой и думала, что сможет заинтересовать своей внешностью и обаянием генерала. Заглядывая вперёд, упомянем, что это отчасти у неё получилось.
***
Вечером того же дня состоялся большой бал. Анж, не так давно приехавшая со своего поместья, присутствовала на нём со своим младшим братом. Высматривая знакомых, она не узнала Дотти, которая подошла к ней, как ни в чём не бывало. Доротея, к вящей досаде и вопреки планам княжны, только расцвела - пополнела, стала румянее, рыжие волосы блестели как солнце, а изысканное бриллиантовое колье привлекало внимание к округлившимся формам графини. Они поболтали немного, обменялись новостями - чувствовалось, что месяцы отсутствия их развели и возобновления тесной дружбы вряд ли получится.
- Я могу приехать к тебе, душка, - сказала княжна, сладко улыбаясь. - В любое время, когда скажешь.
- Право, не знаю... - засмущалась Дотти. - Я сейчас не живу на Дворцовой, мы снимаем дачу. Но иногда я езжу и сюда, в Павловск.
На самом деле, она не хотела, чтобы Анж как-то пересеклась с Алексом. Ещё год назад она заметила их взаимный интерес и подумала - если они сойдутся снова, то вспыхнет головокружительный роман. Быть третьей лишней Дотти не хотела. Да и вообще как-то ревновала Альхена к ней. Конечно, она знала, что у брата полно любовниц, но так как она не знала их лично, а часто и поимённо, этот факт её не волновал. Однако, видеть, как на глазах развивается роман между любимым братом и подругой, было выше сил Доротеи. "Называйте это причудой беременной, но в гости я её звать не буду", - решила она про себя, не зная, что своим решением рушит другие, куда более масштабные и опасные замыслы подруги.
- Так я приеду? - настойчиво и несколько недоумённо спросила Анжелика.
- Приезжай, только ты не застанешь меня, - графиня улыбнулась очаровательно, и, откланявшись, пошла искать других знакомых.
В толпе Анж заметила и её мужа. Доротея подошла к нему, слегка приобняла его за плечи, улыбнулась, и тот посмотрел на неё каким-то необычным для себя, тёплым и любящим взглядом, что не укрылось от внимательной княжны.
"Есть и другой путь", - улыбнулась девушка несколько обиженно, но всё ещё торжествующе.
- Анжей, - повернулась она к брату. - Ты завтра собираешься к Марьяне?
Она говорила про свою троюродную сестру, недавно вторично вышедшую замуж за "москаля" - на этот раз генерала Фёдора Уварова. В семье её презирали и называли - ничуть не стесняясь - "курвой". Однако женщина эта чем-то интересовала Анжелику, как всё порочное. Уваровы жили открытым домом; муж быстро наскучил веселой польке, и она привечала гвардейскую молодежь, из которой выбирала себе любовников. Анжей к своей кузине неоднократно ездил, и, похоже, она недавно научила его всем премудростям любви. По словам брата, к графине Уваровой ездил и Алекс Бенкендорф - Анжей неоднократно досадовал на то, что прекрасная Марьяна отдала предпочтение "этому чухонцу". С младшим братом Анж последнее время была близка и выведывала у него всё, о чём не могла узнать самостоятельно.
- Придётся, видимо, поехать, - с неохотой отвечал юный князь.
- Я поеду с тобой, - бросила как ни в чём не бывало его сестра.
- С ума сошла? - посмотрел на нее округлившимися глазами Анжей. - Тебя же дядя пристукнет за такие визиты!
- Он ничего не узнает, - прошептала княжна. - И я ненадолго. Хотя...
Она, прищурившись, посмотрела вдаль и увидела, что к чете Ливенов подходят "знакомые всё лица" - радостный Долгоруков, Волконские, Репнин, и вот, новоиспеченный муженёк Марьяны - граф Уваров. Вчера она видела их втроём - Долгорукова, Пьера Волконского и вот этого "Феденьку", как его называли в свете, - что-то горячо обсуждающими в кулуарах этого дворца. Они её даже не заметили - так увлеклись беседой. "Похоже, их полка прибыло. Что же, тем хуже для них", - усмехнулась Анжелика. Граф Уваров, как знали все, умом и сообразительностью вовсе не блистал - а также образованностью, ибо в свете говорил на том, что лишь отдаленно можно назвать французским языком и очень обижался, когда его мягко и тактично просили перейти на русский для лучшего понимания его слов. Основное достоинство - его внешность и сложение. Рост и мощь графа поражали воображение любой дамы, и, надо сказать, кузину свою Анжелика понимала - в постели такой Голиаф был весьма кстати. Но в роли мужа - не любовника - он, видно, быстро наскучил Марианне, и она предалась своему любимому занятию - привлекать к себе кавалеров.