— Я постою тут, — сказал опомнившийся Магон, с неохотой выпуская из вспотевших пальцев пойманную ручку. — Говори, Элато, и побыстрее. Я дам тебе твою минуту, но не больше.
— Минута — это почти вечность, — весело ответил Элато и с наслаждением выгнул хрустящую спину. — Да, вот так… Да, боги! До чего же хорошо! О чём это я? Ах, да… Минута — это так долго. Часто бывает довольно всего пары слов. И вот они: у меня есть доказательства, которые требовал Мануил. Интересно?
— Да, — признался Магон, не опуская кинжала. — Что это?
— Это не что, а кто. Лекарь, смотревший за Гевой. Он покажет, что передал лекарю Тамилы некие корешки, или порошок. Или жидкость — я ещё не решил.
— Вот как… Передал по приказу Раззы, я полагаю?
Элато слегка улыбнулся, и ничего не ответил.
— Допустим, — произнёс Магон, опустив кинжал и нервно потирая лоб. — Лекарь даст показания и твоему дяде будет непросто оправдаться. Ведь тот, кто получил корешки, уже замучен им. Но, если б Разза был так прост…
— Он сейчас в Накарре, и вряд ли сможет помешать.
— Допустим, — повторил Магон. — Однако, он храбрый человек, этот твой лекарь… Когда я думаю о том, что сделает с ним Мануил…
— Лекарь обязан мне слишком многим. — В глазах Элато плескались океаны усталости. — Я уверен, что он отыграет свою роль до конца, каким бы тот ни был.
— Он будет вести себя достойно, — подтвердил заскучавший Валидат. — Этого желают боги. Они помогут ему.
Да этот Элато сейчас свалится с сундука, внезапно понял Кормчий. Сколько же он не спал? Говорил, что трое суток, вроде? Похоже на то. Значит, и всё остальное может быть правдой.
— И что дальше? — спросил он, отбрасывая кинжал на стол, где тот зарылся в бумаги и замер, высунув наружу только часть рукоятки. Валидат одобрительно кивнул. — Дальше-то что? Твой народ станут рвать на клочки, как волки рвут заплутавшего путника. Ты же понимаешь это, накарреец?
— Некоторые, и впрямь пострадают, — согласился тот. — Нельзя зарезать козу, не пролив крови.
— Не просто — некоторые. Очень и очень многие.
— Да и плевать, — пожал плечами Элато. — Это не мой народ: я родился уже в королевстве Ойнаса. Для меня Накарра — лишь одна из его провинций. И что тебе за дело до моего народа, Кормчий? Тебя всегда интересовало лишь золото. Ты получишь его столько, что это навсегда насытит твою жажду.
— Славно… — Магон сладко зажмурился. — Ну, теперь начинает проясняться. А то я уж было решил, что схожу с ума. У меня есть к тебе вопросы, Элато, и вот первый из них: отчего ты решил, что Тайным Советником сделают тебя?
— Оттого, что знаю многих людей дяди. Гораздо больше, чем он думает. Оттого, что раскинутая им сеть всегда была замкнута на одного человека и не сможет работать по-другому. Есть ещё одна причина, но Валидату не понравится, если я озвучу её прямо сейчас. Это не только моя тайна.
— И ещё, оттого что я собираюсь просить за него, — буркнул Валидат. — Рекомендую присоединиться.
— Я подумаю, — пообещал Кормчий. — Второй вопрос, Элато: что ты собрался сделать с моим королём?
— О чём ты? Я верен королю, — округлил глаза Элато. — Пусть себе правит: наследник молод и весьма горяч. Такие люди склонны путаться под ногами в самое ненужное время. Повелитель поступил очень мудро, отослав его на юг.
— Да, я знаю, — кивнул Кормчий. — Рад слышать. Ставить на Теодора было бы недальновидно: этот посадит на кол кого угодно, невзирая на заслуги. Просто из прихоти, пусть Гаал продлит годы его отца. Третий вопрос. Насколько я понимаю, падение Раззы — не основная цель? Дело в Договоре, не так ли?
— Великое королевство не должно платить дань козопасам. Иначе, какое же оно великое? Если для этого придётся пожертвовать десятком накаррейцев…
— Разумно… — Магону захотелось пройтись по каюте, заложив руки за спину: так легче думалось. Но не стоит, наверное. Не стоит пока отходить далеко от двери. — Десятком?
— Ну, сотней.
— Боюсь, что сотней не обойтись. А как же Гева? Её нерождённый сын? Когда толпа подогреет себя убийствами, она потребует и их крови. Только не говори, что готов принести в жертву родную сестру.
— А я считал тебя умным, — разочарованно протянул Элато. — Разрывая Договор, Мануил спасает им жизни. Это значит, Гева больше не будет считаться королевой, а её сын — законным принцем. Но зато они будут жить.
Закончив, Элато хлопнул себя по коленям. Звук получился приглушённым и тупым. Эй, да у него под штанами кожаные поножи — запоздало понял Магон. Ну, а где поножи, там и полный доспех, совсем незаметный под чёрным тряпьём. Хорош же я был со своим ножиком.