— Такое мне никогда не приходило в голову, — ответила Фалина, — ты, однако, все время думаешь об этом.
— На этот раз никакого томления у меня не будет, — торжественно сказала Ролла.
— Кто знает, кто знает, — откликнулась Фалина.
— Я не верю, — сказала Ролла тихо, — после того, как Он ударом грома убил моего мужа. О! Мне никогда не забыть, как мой муж лежал тогда в луже крови и не шевелился. С того утра я боюсь томления!
— Ты же сама говоришь, что перед томлением невозможно устоять.
— Именно поэтому! — стыдливо созналась Ролла.
Невдалеке с радостно закричал Гено:
— Вот здесь! Здесь! Вот здесь упал огонек!
Остальные подбежали к нему и обступили светлячка, который лежал в траве и еле светился.
— Ну что, глупый ребенок, — сказал ему Гено, — для чего ты пустился в это безумное путешествие?
— Храбрый маленький посланец неба, — прошептала Гурри, — отдохни! Отдохни как следует! До дому далеко, а путь такой трудный.
— Он не вернется домой, — сказала Лана, а Бозо объяснил:
— Он очень устал.
— Поэтому он должен отдохнуть, бедный ребенок, — возразила Гурри, — и снова набраться сил.
Светлячок перестал светить.
— Он потух, — Гурри очень удивилась.
— Все, — Бозо отвернулся.
— Жалко, — Лана по примеру брата тоже отвернулась.
— Так бывает всегда, — поучал Гено. — Да, так бывает всегда. Нельзя не обращать внимание, когда тебя предостерегают.
Он тоже отвернулся. Ему было все ясно.
Только Гурри еще чего-то ждала. И вот светлячок замигал, а вслед затем снова засветился ярким светом.
— Он жив! — возликовала Гурри. — Он набрался сил! Он жив! Он жив!
Однажды, когда Фалина с детьми как обычно направлялась к месту дневного отдыха, на маленькой прогалине в лесной чаще сидел заяц. Склонив голову набок и задрав нос кверху, он с таким напряжением, не переставая, нюхал воздух, что его усы непрерывно шевелились. Вид у него был печальный и задумчивый.
— Здравствуй, дружище заяц, — сказала Фалина.
— Заяц поставил уши торчком.
— Здравствуй, — прозвучал в ответ его тихий сдавленный голос. Казалось, он забыл про свои огорчения и снова превратился в беззаботного зайца.
— Это твои дети? — спросил он о восхищением и тихо добавил: — Красивые, здоровые дети.
— Они тебе понравились? — спросила польщенная Фалина.
— Молодые господа кому хочешь понравятся.
Заяц опустил уши. Гено и Гурри стояли рядом и внимательно смотрели на него. Заяц сказал:
— Старайтесь изо всех сил, уважаемые, чтобы с вами ничего не случилось. Вы, как и многие другие, хорошие, благородные и невинные дети, но именно таких всегда и преследуют. Особенно остерегайтесь страшной лисицы.
Заяц заволновался.
— Не обижайтесь на меня за то, что я вас предостерегаю. Я вижу вас сегодня впервые.
— Ты никогда не выходишь на луг? — вмешалась Фалина.
— Ты же видишь, — возразил заяц, — я сижу здесь у самой опушки леса. Один прыжок — и меня нет. С лугом покончено, я не могу больше рисковать и ходить туда.
— Поэтому-то я тебя так давно не встречала.
— Ах, — пожаловался заяц, — если бы ты знала, что я пережил!
Внезапно он поставил уши торчком и встал столбиком, отчего короткие передние лапки заколотили по воздуху, и открылся покрытый белой шерстью живот.
— Ты ничего не слышишь?
Он напряженно нюхал воздух, его усы дрожали. Фалина вскинула голову, поставила уши торчком, потянула носом:
— Все спокойно. Ты всего боишься сверх меры, дружище заяц.
Гено, также как мать, потянул носом и прислушался, потому что испугался. Потом застенчиво сказал:
— Невозможно бояться сверх меры. Так не бывает.
— Умно сказано, мой юный принц, очень умно, — согласится заяц. — Я расскажу тебе, Фалина, что со мной случилось. Нечто ужасное! На меня напал лис. В самом деле, нынче даже не знаешь, где можно сесть и поесть: на опушке леса или посередине луга. Мы с тобой старые знакомые, ты знаешь, какой я осторожный, во всяком случае, я был на расстоянии не более двух прыжков от чащи. И тут разбойник внезапно выскочил как раз в том месте, откуда вышел я. Наверное, он шел за мной следом.
— Может быть, было бы лучше забраться подальше в луг? — спросила Фалина.
— Раньше я так всегда и делал, — пояснил заяц, — но ничего хорошего из этого не выходило. Однажды, когда почти совсем рассвело, я чуть не попал в когти большущей совы, этой убийцы. Трех детей выхватила она у меня из-под носа, трех прелестных маленьких зайчат. Потом хитроумная проныра подобралась еще ближе, причем совершенно бесшумно. Боже мой, как я удирал и от совы, и от лиса! Вот я и говорю, просто не знаешь, где можно сесть и спокойно скушать кусочек морковки.