Одиссеус зашагал на выход — здравый смысл одержал над ним верх. Он безмолвно миновал Бога и на мгновение задержался сбоку от наварха.
— Продотéс[23]! — зло бросил Одис и покинул склад, толкнув Амина плечом.
[23 - Предатель.]
— Мы выйдем из порта через день, — определился со сроками Аминтас, когда остался наедине с Прометеем.
— Я отдам приказ, чтобы к рассвету корабли были готовы. Получишь два самых быстрых из тех, что у нас есть.
— Благодарю, Отец.
Солон
Совет давно был в сборе, когда крупная мужская фигура величественно вошла в лесху[24]. Расплывшиеся по сиденьям от долгого ожидания эпистратеги быстро придали себе опрятный вид и сменили скучающие лица на серьезные гримасы, спрятав глаза в подготовленные заранее рукописи. Только один человек осмелился пересечься взглядом с известным своей жестокостью Богом и безмолвно выразить недовольство, связанное с задержкой анакса[25] — последний лишь раздраженно отмахнулся.
[24 - Здание для собраний, бесед.]
[25 - Царь.]
— Начнем с насущного. Николаос, я знаю, что наступление на северном фронте вновь вдребезги провалилось. Я хочу знать подробности.
Николаос Фотиадис нервно облизнул губы и уставился в написанные неровным почерком буквы.
— Мы осуществляли нападение одной волной по ключевым позициям армии Афины — крепостям, замкам и полисам[26]. Каждое формирование, состоявшее из гоплитов, гипаспистов[27] и конниц, выполняло поставленную задачу под управлением отдельного стратега — несколько из них добились успеха.
— Не юли, мне нужны точные цифры.
— Золотой Рубеж, Заснеженный Пик, Поля и Оазис захвачены.
— Четыре из одиннадцати. — Арес остался недовольным. — И конечно стены Змеи вновь остались неприступными.
— Скоро мы окружим крепость и сможем осадить ее со всех сторон.
— Я слушаю эти рассказы не первый год! — взревел Бог, отчего Никола съежился еще больше. — Вместо оправданий поведай, почему сражение было проиграно?
[26 - Города-государства в Древней Греции, в данном случае города под управлением архонта, подчиняющегося анаксу.][27 - Воины в Древней Греции, имевшие более легкое вооружение, нежели гоплиты, и прикрывавшие фланги.]
Ночь выдалась особенно холодной и туманной: горящие в лагере огни затухали на расстоянии в двадцать ярдов, а люди в темноте пропадали за три. Николаос решил, что более подходящего момента для нападения не будет и отдал приказ готовиться к штурму. Чуть за полночь войско было готово, и три тысячи солдат двинулись на крепость.
Армия шла скрытно, насколько это позволяли делать закованные в латы мечники и восседающие на лошадях всадники; стратег вел за собой людей, ориентируясь по проглядывающейся сквозь дымку луне.
— Пли! — Крик, от которого замерло сердце каждого подчиненного Ареса, раздался раньше, чем первые ряды смогли увидеть свет стены крепости.
Под смешавшиеся предсмертные и воодушевленные крики войско сменило медленный шаг на бег. Лучники поливали наступающих солдат дождем из стрел — пролилась первая кровь, стремительно переросшая в первую сотню смертей. Они били вслепую, а в ответ получали точные выстрелы — с высоты начали падать тела.
Устрашающие змеиные головы, расставленные вдоль всей стены, выпустили по мощной струе огня из разинутых ртов, и пламя охватило карабкающихся по лестницам воинов Ареса с ног до головы. Под прикрытием пылающих пехотинцев и оглушающие крики умирающих, пока люди Афины закрыли слезящиеся от жара и дыма глаза, к воротам крепости подтащили ручной таран с железным наконечником, выполненным в виде щита. Десять крепких мужчин под громкие команды принялись слаженно пробивать оббитое металлом дерево.
Стратег, не впервые участвующий в битвах у Змеи и сейчас встретивший не такое серьезное сопротивление, как раньше, посчитал это своей заслугой: верно выбранное время и грамотно расставленные дозорные не выдали его планов по штурму раньше нужного, и он нанес неожиданный удар. Когда ворота разлетелись вдребезги, и солдаты стали проникать внутрь защитного сооружения, опытный воевода понял, как сильно он ошибся.
Из темноты, с фланга, на армию налетела тысяча всадников Афины, принявшись рубить головы разбегающихся в разные стороны воинов. Оказавшись зажатой в тиски, основная ударная сила Ареса потеряла единство и слаженность, вынуждено разбившись на немногочисленные группы, что поставило крест на всем наступлении. Смерть была неизбежна, однако войско Бога войны приняло ее с достоинством, бок-о-бок с собратьями и верным оружием в руках.