— Так что насчёт него? — я подтолкнул его продолжать, одновременно складывая дрова в камине.
— Вы, наверно, знаете, он после того дня считает себя нежитью, — глубокий вздох возвестил о том, что Барилас не одобряет этого мнения.
— Угу.
Дрова в камине не горели желанием разгораться.
— И знаете, что Красный вас ненавидит.
— Есть такое.
Кусок старой бересты почернел и скрутился в тугой рулончик, но гореть отказывался.
— Он в Мир ходил недавно, — продолжил Барилас, с интересом наблюдая за моей борьбой за огонь. — Написал в инквизицию обвинение в применении некромантии. Расследователи должны прибыть к концу следующего месяца.
Я отвлёкся от камина, чем сразу воспользовался только — только занявшийся огонёк на тоненькой щепочке, потухнув самым наглым образом. До поломки жезла я разжигал камин магией. После этим занимался Фер, так что опыта в добывании огня обычными методами у меня было немного.
— А ты откуда знаешь?
— Забрёл в город, шкурки продать. С местным писарем в кабаке хорошо посидели, вот он по пьяни и рассказал. У нас же не то, что писать, читать мало кто может, вот и Красный ходил к писарю для прошения.
— Вот, гад, — пробормотал я, повернувшись обратно к камину. Кому это было адресовано — Красному или непокорному огню, я точно не знал.
— Согласен, — кивнул охотник, — вот я и волнуюсь за брата. Вы же отбрехаетесь, а его на части порежут. Да зажгите его магией! — не выдержал он безвременной кончины ещё одной спички.
Я молча посмотрел на Бариласа взглядом сурового учителя, услышавшего от своего лучшего ученика потрясающую глупость. Охотник смог выдержать всего с полдюжины ударов сердца.
— Хотя башню жалко. Красивая, — Барилас был свидетелем некоторых моих попыток колдовать «вслепую», не чувствуя силы. Последствия одной из них до сих пор не до конца вычерпали из подвала.
Я протянул охотнику коробок спичек.
— Да, дознание инквизиции это… неприятно.
Под опытными руками огонёк со спички перебежал на растопку и в камине вскоре затрещал огонь. Я повесил над ним закопчённый чайник и сел на лавку рядом с охотником.
Некоторое время мы сидели, молча смотря в камин. Затем я прервал тишину.
— Даже не знаю, что делать — в голову ничего не идёт. И так и так плохо получается.
— А если Фера спрятать? Тогда ему плохо точно не сделают.
— Тогда плохо сделают мне, — хмуро ответил я. — У инквизиции принцип презумпции виновности. Раз нет доказательств, что он не нежить, значит он — нежить, и я некромант. А с доказанными некромантами разговор короткий. Вернее, его совсем нет — казнь и точка. А мне ещё жить хочется.
Мы опять замолчали. Чайник начал шипеть.
— Хотя, пока они не докажут, таковым я считаться не могу. Пройдёт пара лет и расследование прекратят за давностью, — вслух продолжил я рассуждения. — Ну, или через год предъявить им Фера, живого и здорового. Тогда доказывать ничего не надо.
Барилас заинтересованно посмотрел на меня.
— Нежить больше года не протянет, — пояснил я. — Как ни старайся, начнёт разлагаться. И гарантированно не повзрослеет.
Охотник согласно кивнул, и мы снова уставились на закипающий чайник.
— Можно… — снова начал я, но в этот момент вернулся Фер и я замолчал.
Фер прошёл к камину, подбросил полено и неодобрительно посмотрел на мои ноги.
— Опять до полудня лежали?
Я автоматически посмотрел в том же направлении. Левый заяц ухмылялся сильнее обычного.
— Ферниджин Брамат! — когда кого‑то зовут полным именем, то это всегда заставляет нервничать и вспоминать былые прегрешения. — Скажи мне, какого лешего ты всей деревне говорил, что ты — нежить?
— Ну, так это… — Фер пытался придумать что‑нибудь, чтобы не сказать правду — чтобы ему завидовали остальные мальчишки. Чем ещё хвастаться‑то? Как поймал большую рыбу? Так любой это может сделать. Как поступил в услужение магу? И что такого, любой мог, выскажи только желание. А вот нежить — совсем другое дело. Ведь сначала надо умереть, что само по себе достижение. И умереть так, чтобы рядом оказался сильный колдун, непременно возжелавший тебя воскресить. Именно тебя, а не рыбака Тронта, скончавшегося на той неделе.
— А как ты относишься к перспективе потерять одну — две — три конечности? — продолжил я, не давая Феру времени на ответ.
— К пер… чему?
— Жить хочешь, не инвалидом?
— Хочу, конечно. А что случилось?
— Инквизиция сюда едет по твою душу, — вмешался Барилас, — вот что.