- Это не последний наш с тобой разговор, Квельдульв, - прошипел сквозь стиснутые зубы оборотный эрилий.
- Ладно, спрошу иначе, - не давая Вестреду отвести взгляд, Грим краем глаза наблюдал за скальдом Фрейя и Карри, - что может быть такого у жалких рифмоплетов, чтобы заинтересовать приближенного могущественнейшего герцога, чьи славные рати сейчас вовсю молотят неотесанные северяне?
Лицо оборотного эрилия пошло синюшными пятнами, Грим же, полагая, что Ванланди уговорил уже Карри стать двенадцатой в волшбе, раздумывал, не пора ли ему сделать шаг вперед, чтобы, сосредоточив, пропустить через себя всю их силу, как вдругпо знаку Вестреда воины, развернув, швырнули на землю перед ними два неподвижных - уж не скованных ли волшбой? - человеческих тела.
- Мне нужен Эгиль, скальд Одина, сын Скаллагрима, - прошипел хогби.
"Пора", - решил Грим, но в это мгновение до него долетел обрывок фразы:
- ...знаю Реда лучше... годна... - и между ним и оборотным эрилием заступила Карри Рану, а легшая ему на плечо рука заставила его податься назад.
Он бежал. Картины той волшбы - неужели это было каких-то несколько часов, не несколько веков назад? - мелькали у него перед глазами. Он бежал. Склон древнего вала в самой западной его части густо порос шиповником и калиной, Гриму смутно помнилось, что, по словам Ванланди, в этом месте должно находиться капище народа, жившего здесь задолго до того, как пришли в эти места даны, народа, воздвигшего древний вал. Он с трудом выдрался из неглубокой ямы, прикрытой цепкими, гибкими ветвями. Колючки цепляли его за одежду, под ноги подворачивались какие-то полусгнившие сучья.
Будто волею Брагги знала, что делать, Карри застыла, вскинув вверх руки, тело ее, обтекаемое волшбой, превратилось в знак руны Альгиз.
Охрана Вестреда отступила на шаг назад, даже не притронувшись к оружию, а сам он поднял было руку, чтобы вычертить руну, но не успел. Волшба двенадцати скальдов лишила его способности двигаться, и будто вода постепенно смывала краски с лица оборотного эрилия: посерели, как снег по весне, лоб и щеки, потеряли остатки цвета глаза, не поседели даже, а выцвели до тускло-серого борода и волосы. Лишились силы и сковывающие охрану чары, и франки, в ужасе глянув на своего хозяина, бегом бросились вниз по склону, чтобы лечь под мечи и секиры дружинников Карри.
Несколько мгновений возле костров Круга царила полнейшая тишина, потом ее нарушил шум усталых шагов Эгиля, который, сняв руку с плеча сына, направился к скорчившемуся на жухлой траве оборотному эрилию.
- Можно мне наконец опустить руки? - весело поинтересовалась Карри, правда, в голосе ее чувствовалась легкая дрожь пережитого потрясения. Интересно, кто бы это мог быть?
- Разумеется.
- Повремени, не прикасайся к нему! - ответили одновременно Ванланди и Грим, но Карри уже наклонилась над лежащим у ее ног человеком, чтобы отбросить с его лица полу плаща.
Открыв пустые глаза, франкский герцог Вильяльм, прозванный Длинный Меч, безмолвно ударил гаутрека в подвздошье коротким ножом.
Выше по склону плети калины взбирались на невысокие деревца, затягивая все единой колючей стеной. Он задыхался и бежал, погоняемый страхом узнать, куда исчезли в то страшное мгновение преданный своим асом скальд и оборотный эрилий. Бежал, погоняемый безумной надеждой на то, что не все еще кончено. Кто-то ломился сквозь заросли следом за ним, то и дело хрипло поминая всех асов. У него же не было времени на проклятия. Продравшись на прогалину на гребне вала, он застыл как вкопанный, остановился столь внезапно, что бежавший следом едва не сбил его с ног. Он только успел отметить, что это был Гвикка Ирландец.
На прогалине, распростершись спиной на плоском темном камне, лежал Эгиль, скальд Одина. Его отец.
Эгиль неотрывно смотрел в белесое в блеклых разводах облаков небо, из угла рта у него тонкой струйкой стекала кровь. Меж ребер скальда прямо, будто Одиново копье, торчал меч. Меч Рауньяр, наследный меч.
Отец...
Грим в два шага пересек прогалину, чтобы опуститься на колени, задыхаясь от внезапно сдавившей горло боли.
Левая рука Эгиля неплотно сжимала клинок, и пальцы были выпачканы кровью.
"Словно клинок повернули у него в теле..."
- Кто? - Голос его против воли дрогнул. - Кто это сделал?
- Вестред... - Эгиль неожиданно улыбнулся. - Дурак, он решил... что убив меня... разом получит всю силу... - Лицо скальда коротко передернулось страданием, шрам на скуле изогнулся. - Он... захотел забрать... меч, когда... покончил со мной... Вмешалась волшба... рун в имени меча... Редрика меч отверг... как только он... коснулся рукояти... - На его скулах вздулись желваки. - Он и тебя... хотел убить... Квельдульв... наследным... мечом, чтобы доказать... что... лгут... руны...
- Не говори больше, - умолял отца Грим. - Не трать оставшихся сил...
- Он сказал, что... ты отвергал и отвергал... меч все... время, но он хочет... взять его... себе... - Струйка крови потекла из его рта. - Меч... твой... - Он с трудом сглотнул кровь. - Иначе все начнется... опять... уже в... другом поколении...
- Молчи! - приказал от отчаяния сын. - Помолчи, отец, я призову руны...
- Ты призовешь его, - вдруг очень четко, но словно уже издалека, проговорил Эгиль. - Освободи мою душу, когда я умру. - Пальцы его пробежали по клинку, оставив кровавый след.
- Скажи... что ты примешь его. - Голос скальда едва ли был громче шепота. - Скажи, что... ты возьмешь...
- Круг? Меч? - Грим болезненно сглотнул.
- Сын... - Эгиль собирался с последними силами. - Вестред... вернется... Рауньяр... Закончи то... зачем я привел его... сюда... Оборви... связь между нами...
- Отец...
- Делай, как я приказал, - едва слышный голос стал вдруг холодно жестким. - Ты верно... заметил... я все еще тебе... отец...
Грим с трудом поднялся на ноги.
- Это великая честь для меня, избранник Всеотца. Грим опустил обе руки на рукоять, сжал отказывающиеся повиноваться вдруг пальцы. И изо всех сил рванул меч.
- Одину слава... Брагги... - прошептал преданный своим асом скальд, когда кровь хлынула из его тела.
Квельдульв застыл над телом погибшего отца, намертво сжимая в руках меч Рауньяр. И не смел позволить выплеснуться заполнявшей его скорби. Желал лишь, быть может, снова очутиться ребенком, который не знает ничего и потому может плакать от страха или боли.
- Рановато, конечно. Но, пожалуй, я получил больше, чем мог бы рассчитывать, - раздался с дальнего края прогалины насмешливый голос, и подняв глаза, Грим увидел, что неспешным шагом к нему приближается совершенно оправившийся Вестред. Даже глаза у оборотного эрилия из слюдяных вновь стали синими. - Не я ли говорил тебе, что это не последний наш разговор, Квельдульв?
- Здравствуй, Редрик, - в тон ему отозвался скальд Локи.
- Что? - Вестред даже остановился на мгновение. - Как ты меня назвал?
- Редриком, прозванным Змеем за искусство владения мечом, так звали сына сканейского ярла Хакона. Кстати, убитого тобой.
- Мной? - Грим не мог не видеть, что с оборотным эрилием творится что-то необычное, как будто названный именем человека, чье тело носил, как платье, он будто сам отчасти становился им. - Да нет же, это ты и прямо у меня на глазах убил своего отца.
- Я не стану препираться с тобой, Редрик.
- Разумно, - неожиданно легко согласился Вестред. - Хотя, насколько я понимаю, сам ты мне Рауньяр не отдашь? - последнее, казалось, его несколько опечалило.
- Зачем он тебе, если ты полагаешь, что руны лгут?
- Не то чтобы лгут, оборотные они или нет. Просто в них нет нужды.
- Оборотные руны... - задумчиво протянул скальд Локи, но Вестред, оставив его слова без внимания, продолжал:
- Смотри, какого дара Всеотца лишили тебя скальды, заморочив своими бреднями!
Руки оборотного эрилия двигались умело и ловко, скатывая в воздухе какой-то шар, все уплотняя и уплотняя его. Грим вдруг понял, что слова Вестреда о даре и рунах служит лишь для того, чтобы отвлечь его... Время... Рассчитать, как можно точнее... Перехватив руками за клинок, он поднял Рауньяр так, чтобы рунная вязь оказалась вровень с его глазами, не переставая при этом следить за врагом поверх перекрестья. И почувствовав, как потянулись к нему невидимые щупальца страшной сосущей жадности, переполнявшей оборотного эрилия, понял, сколь мучительна была связь, которую, умирая, просил его оборвать скальд Одина.