Две недели он с нами не проронил ни слова. Но потом поостыл и, поняв, что никто лучше этого батрака не сумеет ходить за его дорогими лошадками, забыл о сене в сечке.
— И долго вы еще там служили?
— Четыре года, дитя мое! А потом мы оба ушли оттуда.
— И что же вы делали дальше?
— Поженились! Это был твой родной дед, — закончила бабушка рассказ о годах своей молодости.
Девочка пожалела только об одном: что никогда не знала своего деда! Как же, наверное, было хорошо, что он всегда был такой веселый!
И как хорошо, что бабушка за него вышла!
С таким дедом она, конечно, больше никогда ни от чего не плакала!
КАК БАБУШКА С ДЕДОМ ХОДИЛИ ШИШКИ СОБИРАТЬ
— Бабушка, расскажите-ка мне про деда! — попросила девочка, как только бабушка появилась в дверях.
— Ладно, Ганичка, только сперва покажи, как у тебя глаза.
Девочка сидела на лавке у окна и пыталась что-то писать на грифельной доске. Бабушка заботливо осмотрела ее воспаленные глаза.
— Утром я уже легче открыла глаза, чем раньше. Но вижу еще плохо, — похвасталась и в то же время пожаловалась девочка.
— Ты не должна писать, пока не будешь видеть совсем хорошо. Иди садись рядом со мной, я расскажу тебе, как мы с дедом ходили за шишками, — сказала бабушка весело. Ей тоже показалось, что глаза у девочки воспалены меньше.
Девочка улыбнулась, смахнула пыль с лавки, села на тулуп, обняла худые коленки руками и стала ждать, когда же бабушка начнет рассказывать.
— Ну, так вот, когда мы с дедом поженились, мы не знали, где будем жить. Матери у него уже не было, а у моей нас было еще много.
Когда дед был маленький, он жил со своей матерью в задней комнатенке у богача Яблонского. Пока мать его была жива, она отрабатывала за комнату у Яблонского в поле.
В ту же самую комнату Яблонский поселил и нас. И тоже с условием, что мы будем ему отрабатывать, как это делала покойная мать.
Вечером, когда мы остались в комнате одни, дедушка все рассказал мне о себе. Представляешь, когда он был маленький, он даже не знал, что такое настоящий хлеб.
— А почему? — удивилась девочка.
— Потому что мать его была вдова и едва могла заработать ему на овсяную лепешку.
Однажды перед рождеством, помогая готовить обед для гостей у Яблонских, мать напекла хлеба и калачей.
За это ей дали буханку хлеба. Она спрятала его, бедняжка, в самый низ шкафа, чтоб сохранить до сочельника.
Но мальчик нашел его по запаху. На хлебе немного отстала корка, и он выковырял из-под нее кусок мякиша. Ох и сладким же он ему показался! Как конфета!
С той минуты он потерял покой. Как только мать уходила, он выедал кусок мякиша. Наконец остались только верхняя и нижняя корки.
Наступил сочельник. Мать приготовила ужин, а потом полезла в шкаф за хлебом… Только тогда мальчик понял, что сделал… Его мать обычно бывала с ним строга. Что скажет она сейчас?
Мать достала выеденный хлеб. Посмотрела на сына и сказала ему:
«Это ты сделал?»
Сын кивнул головой и заплакал. Он не так боялся матери, как ему стало горько, что он мог такое сделать.
Но мать не рассердилась. Она успокоила его тем, что этот хлеб прятала все равно для него… Весь вечер он молчал. Наконец мать сказала:
«После Нового года пойдешь сам себе зарабатывать на хлеб!»
И отдала его к плотникам подавать дранку. Через год и он стал покрывать крыши. И потом матери уже было из чего печь хлеб.
Однажды плотникам повезло: их наняли покрывать крыши в Оравском замке.
— Ой! — вскрикнула девочка в восторге. Она представила себе замок на высокой голой скале, наклонившейся над рекой… На крутом скалистом склоне рос еловый лес. — Наверное, дедушка выглядел на той крыше как муравей! — вслух подумала девочка.
— Конечно, не больше, — кивнула головой бабушка. — Его мать очень волновалась, когда принесла ему обед! Но он, плут, узнав, отчего она так перепугана, только рассмеялся.
А однажды знаешь что он сделал? Поспорил с плотниками, что поднимется на замок, не пройдя по двору и по лестнице. Плотники очень охотно побились с ним об заклад на бутылку водки. Они хорошо знали, что на замок нельзя ни пройти по лесу, ни вскарабкаться по скале.
— Но дедушка все-таки взобрался? — У девочки даже дух захватило.
— Понятно, взобрался.
— А как? — оцепенела девочка.
— Однажды, идя утром на работу, дед остановился у леса, росшего на склоне. Оттуда тропинка вела к замку. Он велел плотникам немного подождать. Потом влез на самую верхушку ели, раскачал ее и перепрыгнул на другую. И так он перепрыгивал с ели на ель, как белка, пока не оказался на самом верху.