— Уж верно, в кувшине не больше половины, — проворчала Хмара.
— С остальными мастеровыми нам больше повезет, — обнадежила Рыжава.
И оказалась права: супруга Старого Плотника выдала им не один, а целых два круга твердого сыра, подчеркивая тем самым щедрость своего клана и достаток, обеспеченный успешной продажей колес. Затем девушки направились к следующей хижине, к Пастухам, где им вручили два кувшина пшеничного пива, хотя хватило бы и одного; не иначе как от супруги Старого Пастуха не ускользнула щедрость Плотников. Наконец преисполненные предвушений девушки проследовали к Охотникам, еще более процветающему клану, где главенствовал отец Рыжавы — Старый Охотник. За последние годы их семейство разрослось до двадцати двух человек. Чем же наделит их супруга Старого Охотника, чтобы превзойти дары Пастухов?
Хижину Охотников процессия покинула с очередными двумя кувшинами пива. И это притом что Молодой Охотник уже заколол кабана, которым будут лакомиться девушки! Когда они приблизились к своей последней цели, Рыжава, пристроив кувшин на сгибе локтя, заявила:
— Вот увидите, у Кузнецов мы получим не меньше, а то и больше.
Сколько Набожа себя помнила, к концу Зяби припасы оставались только на ломящихся от снеди полках Кузнецов. На зов девушек вышла мать Молодого Кузнеца; ее глаза перебегали с одного чисто вымытого личика на другое. Хотя девушек освещали только лунное сияние и пылающий в доме очаг, она все равно заметила бы и неопрятный вид Набожи, и ее растрепанные волосы — но только в том случае, если снизошла бы до взгляда на крестьянку.
Молодой Кузнец появился в дверях за спиной матери. Набожа схватилась за горловину плаща, хотя невозможно было стянуть его еще плотнее. Парню, видимо, понравилось почти незаметное движение ее руки и побелевшие костяшки пальцев, поскольку он расплылся в широчайшей улыбке. Мать повернулась к сыну, затем вновь к девушкам и сказала, не сводя глаз с Рыжавы:
— Мальчишка потерял голову от жалкой кучки девиц, обивающих порог.
Было ясно: она не знает о подарке сына и уверена, что избранницей Молодого Кузнеца станет Рыжава. Выпад матери должен был заставить девицу войти за порог со смиренно опущенной головой.
Рыжава затаенно улыбнулась, словно зная наперед, что жизнь повернется именно так, как она загадала.
Набожа сглотнула комок в горле, представив взгляд этой женщины, устремленный на блестящий крест Матери-Земли. Даже если Набожа вымоется, даже если волосы у нее заблестят от ромашки, для матери Молодого Кузнеца она всегда останется крестьянкой. В этот момент что-то перевернулось в груди Набожи, и все сомнения исчезли: ей очень хотелось, чтобы утерянный амулет висел сейчас у нее на шее. Она представила себя об руку с Молодым Кузнецом: ее плащ откинут с плеч, серебряный крест сверкает в лунном свете и Молодой Кузнец говорит матери, что сделал выбор. В этой сцене волосы у Набожи блестели. Щеки пылали румянцем. Платье было свежим, а не измятым и пропотевшим.
Наконец мать Молодого Кузнеца сказала:
— Добро пожаловать, Мать-Земля. Пребудь с нами.
Она произнесла положенное приветствие так невыразительно, что по спине у Набожи пробежал холодок: неужели можно настолько безразлично обращаться к Матери-Земле! Женщина дала им два кувшина пшеничного пива, а также круг твердого сыра, мешок лесных орехов и сосуд с медом, затем отступила от порога, и девушки вошли. Набожа поникла под тяжестью взгляда Молодого Кузнеца.