— То дитя, которое мы слышали: я думала, это наше будущее, — сказала она. — А теперь уже и не знаю. Может, это и было наше единственное дитя?
— Это был добрый знак.
После длительного молчания она сказала:
— Хмаре скоро рожать, а ведь мы вступили в союз сразу после них с Песельником.
— Только восемь месяцев назад, года не прошло. Ты сама сказала, что супруга Молодого Плотника два года ходила без благословения.
— У нее были несушки для жертвы Матери-Земле.
Арк не ответил, и в его молчании она услышала неуверенность. У него не было ни несушек, ни иного добра. Определенно ничего, равного по ценности серебряному амулету.
— Посмотрим, что мне удастся поймать на Черном озере, — сказал он. — Мы принесем жертву.
Набожа ощущала проблеск надежды, кладя под лежак стебель крапивы, глотая желток первого яйца, вываливая щедрую порцию дикой моркови и лисьего мяса в жертвенный сосуд, но каждый раз эта искра угасала, меркла, когда приходили крови. Ей не хотелось полагаться на рыбу, выловленную Арком, на огонек надежды, солнечным лучом мерцающий сквозь занавес листвы, — но она не смогла устоять.
— Да, пусть будет рыба, — сказала она.
ГЛАВА 25
НАБОЖА
Арк сидел у огня, обстругивая длинную прямую палку и прилаживая к одному концу шнурок с железным крючком. Старец расхаживал по хижине, повторяя, как разумно со стороны Арка отправиться на озеро сейчас, в начале Зяби: бывшие мальки выросли, заматерели, заленились в холодной воде.
— Когда вернешься, — напутствовал он Арка, — плечи твои будут гнуться под тяжестью ноши.
Набожа готовила отвар для Недрёмы, благодаря которому та могла спать, а не бродить всю ночь. Кроша сухие цветки душистой фиалки, Набожа представила себе корзинку, набитую окунями.
— Это верно, — сказала она.
Арк перестал строгать и взглянул на нее.
— От тяжкой ноши. — Набожа улыбнулась.
Старец похлопал Арка по спине и продолжил обход очага; двигался он обычно с трудом, но тут даже начал слегка подскакивать.
Когда готовая уда была прислонена к стене, а отвар из душистой фиалки отставлен в сторонку набирать силу, Набожа с Арком тесно обнялись под мехами и шерстяным покрывалом. Она потерлась носом о его нос.
— Ты поймаешь дюжину рыбин.
Он тронул губами ее губы.
— Поймаю. — Дыхание его было горячим.
— У них будут такие жирные брюшки.
Она притянула его руку к своей груди, сосок болезненно напрягся. Арк гладил, целовал, тянул ее к себе. Она приняла его в свое расслабившееся тело и качалась на волнах, покуда оба не выбились из сил и не затихли в ворохе мехов и покрывал.
На заре Арк разводил огонь, а Набожа готовила ячменную кашу и отвар из корней одуванчика. Отделила не слишком щедрую треть, полагавшуюся Матери-Земле, и не возражала против привычки Арка поглядывать на нее, занятую делом. Она готовила для него обед — твердый сыр и хлеб, а когда заворачивала припасы, руки подошедшего со спины Арка скользнули по ее талии. Прикрыв глаза, она откинула голову ему на плечо. Отвернувшись от хлеба и сыра, обняла его за шею и лукаво улыбнулась:
— В этом году у нас будет славная, покойная Зябь.
Порыв ледяного воздуха ворвался в дом, когда Арк шагнул за порог. Сохраняя для Набожи тепло, он быстро закрыл дверь и потому не увидел ее руки, взлетевшей в прощальном привете.
Она допила отвар, подбросила в огонь полено. Ей предстоял длинный день, состоящий из непривычной, блаженной пустоты. Преисполненная сил, Набожа сняла плащ с гвоздя у двери. Сегодня она разберет сосуды, коренья и листья, оставшиеся в хижине Карги.
Когда солнце спустилось ниже и свет, падающий из дверей, померк, Набожа подтащила поближе к огню последний набитый сосудами короб. Она тяжело уселась, чувствуя, как затекли руки, которые она слишком долго держала на весу. Арк может появиться на прогалине в любую минуту, и Старец сообщит ему, где ее найти. Они наскоро перекусят хлебом, медом и орехами и отправятся в Священную рощу.
Из сосудов, которые она подносила к носу, веяло ароматами дикого хмеля и чистяка. Она уже выбрала место, в котором они схоронят рыбу: в восточном конце Священной рощи, под особо плодоносной рябиной. Это даже усилит чары. Высыпав на ладонь горстку красновато-бурого порошка, она задумалась, что, собственно, ей известно о том, как усилить могущество жертвоприношения. Путем умерщвления жертвы различными способами можно задобрить не одного, а нескольких богов. Она тронула пальцем горстку порошка на ладони, поняла по цвету, что это змеиный корень, и стряхнула назад в сосуд. Должен ли Покровитель получить свой удар по голове жертвы, Повелитель войны — свое удушение, а Праотец — утопление? Каждую рыбину сперва нужно будет оглушить камнем, затем зацепить за жабры вьюнком и стянуть посильнее, но вот возвращать ее в озеро, где она только что плавала, вряд ли имеет смысл. Хотя не Покровитель, не Повелитель войны и не Праотец должны благословить ее чрево, а Мать-Земля, которой потребна лишь пролитая из рыбы кровь. Набожа тряхнула головой, смела с юбки труху. Слишком долго она просидела в этом чаду, в затхлом воздухе. Поднявшись, она задула огонь и торопливо покинула хижину.