Выбрать главу

Зато совершенно другие чувства испытывала она при виде Абу-Синга. Под маской жестокого покупателя живого товара она старалась угадать смелый и честный характер. Синг догадался пресечь отвратительную сцену в публичном доме. Синг спас ее дважды во время пути: из мутного кипящего водоворота и от рук грабителя. И молчаливый коренастый тибетец часто чувствовал на себе два различных взгляда: благодарный и умоляющий — больших голубых глаз и злой, вспыхивающий ревностью — Львова. Была ли права девушка, делая героя из мрачного, всегда занятого и рассуждающего о политике Абу-Синга?

…Перед массивными воротами высокой глиняной стены Ю-Ао-Цян[2] соскользнул с седла и взял под уздцы лошадь девушки. Синг и пятый член экспедиции — гориллообразный Ци-Мо — сжали ее с обеих сторон потными боками своих лошадей. Спешившийся Шанг сильно зазвонил в медный гонг, висящий у входа.

Ворота медленно открылись. В темном коридоре, пробоине толстой стены вырос лама-привратник — бритый ушастый старик с узкой повязкой на лбу, в ярко-зеленом подпоясанном балахоне, оставлявшем обнаженными правую руку, плечо и часть груди. Шанг подал полномочия. Привратник исчез за тяжело сдвинувшимися сводчатыми створками. Много времени спустя он показался снова и сделал знак, приглашая следовать за собой.

Караван миновал длинный проход ворот — Львов и Шанг с лошадьми под уздцы, остальные, — эскортируя лошадь полубесчувственной, томящейся тяжелой неизвестностью жертвы.

Широкий, мощеный продолговатыми плитами двор походил на обычные дворы буддийских храмов. Посредине возвышался дворец-храм, с вереницей сводчатых ворот, с резными зелеными и красными колоннами, с маленькими открытыми часовенками, занятыми уродливыми изображениями китайских и индусских божеств. Перед божествами горели масляные лампады и возвышались молитвенные машины. «Ом-мани-падмэ-хум» — бесчисленное количество раз повторяли бумажные ленты, намотанные на большие цилиндры. Стоило жрецу закрутить — за известную плату — один из этих приборов, и тысячи молитв покорно возносились к небу за оплатившего эту операцию. Такое простое и удобное усовершенствование (до него еще не додумались наши священники) имеет большое распространение среди китайских верующих.

Но монастырь Бао-Дун был закрыт для посторонних молящихся. Только изредка в одном из окон показывалась зеленая повязка какого-нибудь жреца. Обладатель одной из таких повязок, — в костюме, схожем с одеждой привратника, важно подошел к склонившим головы заговорщикам.

— Вы привезли женщину. Вот эту, — он окинул критическим взглядом запыленную стройную фигуру и бледное лицо. — Да, она хороша. Великий Будда соизволяет немедленно удостоить вас приемом.

6. Прием у живого Будды

Привязав лошадей, шестеро путников быстро прошли в первый зал через узорчатые ворота главного входа. Все стены были уставлены полками с рядами деревянных и металлических божков, священных сосудов и книг, молитвенных цветных ящичков и прочих принадлежностей, дающих окраску любой из существующих религий. Двое распростертых перед статуей Будды «зеленых» лам поднялись на ноги и пошли впереди. То же повторялось в каждой из следующих зал. Теперь перед приезжими маршировали уже около двадцати лам, — почти все население монастыря.

Миновали последний роскошный вход, отделанный золотом и слоновой костью.

Передние ламы вдруг упали на колени и растянулись на мягких медвежьих шкурах, устилавших пол. Приезжие последовали их примеру.

Когда они вошли в зал, он был окутан легкой полутьмой, в которой смутно выступали очертания высокого золотого трона в глубине. Когда же, по примеру переднего жреца, все встали на ноги, картина переменилась.

вернуться

2

Этот персонаж именуется в тексте разными именами: Ю-Ао-Цин, Ю-о-Цян, Ю-Ао-Цян. В данном издании принят вариант Ю-Ао-Цян как встречающийся наиболее часто (Прим. изд.).