Нико глянул на темневший вдалеке труп и долго не мог собраться с мыслями.
— Одевайтесь уже!
Сверху упала сухая куртка.
Руки не слушались. Нико двигался с торопливостью мёрзлой лягушки. Он так окоченел, что даже не дрожал.
— Шевелитесь, чтоб вас! Как дитё малое!
Чинуш сел на корточки и стал растирать юношу рубашкой, которую собирался надеть. У него самого посинели губы.
Нико молчал, глядя на лжепрималя. Потом спросил:
— Что ты тут делаешь? Отец послал?
— А кто ещё? Седьмой в бешенстве, если хотите знать. Вы же у нас блещете умом. Не можете отличить галеон властия от нищей развалюхи. Поиграть в самостоятельного решили. Как вообще вам в голову пришло отправиться на Валаар? В мире больше нет интересных мест? Ещё бы в Руссиве побывали! Вот уж где рай для таких неженок!
— Хватит уже… Уйми свой язык.
У Нико не было сил злиться. Он впервые видел Чинуша настолько нервным и раздражённым. Обычно наёмник едко ухмылялся и ёрничал. Сейчас он не походил на себя.
— Растирайтесь. Я принесу ваши вещи.
Чинуш приволок сумку лжепрималя. Вытащил одежду и шерстяное одеяло.
У Нико мутнело в глазах, он не мог сидеть.
— Эй! Куда вы клонитесь?
Мне надо полежать…
Чинуш что-то сказал, но юноша не услышал. Он рухнул на влажную траву.
Какое-то время прошло в болезненном забвении. Нико очнулся под урчание пустого желудка. Он лежал на душистой подстилке возле костра. Лицо обдавало приятным жаром, а ноги мёрзли. Юноша подтянул их ближе к животу и поморщился от головной боли.
Вечерняя темнота заглушила цвета мира. Только лоскут неба между скалами сохранил оттенок синевы. Чинуш строил укрытие неподалёку. Нико позвал его, прося попить.
Наёмник бросил занятие и подошёл, что-то недовольно бормоча под нос. Впервые радостно было его видеть. Обросший щетиной и бронзовый от загара Чинуш напоминал о доме и безмятежных днях, наполненных спокойствием и постоянством.
— Как ты меня нашёл? — спросил Нико, глотнув тёплой воды с колечками имбирного корня.
— Это стоило много времени и денег, — процедил наёмник.
— Я не помню, чтобы ты плыл на корабле вместе со мной. Когда ты прибыл?
— Несколько тридней назад. Мы бы встретились в Еванде, не угоразди вас так вляпаться.
— Я очень рад тебя видеть, — признался Нико и сам удивился сказанному.
— Я поймал немного рыбы, — бросил Чинуш, поднимаясь. — Сейчас пожарю.
Нико показалось, что наёмник избегает его взгляда.
Чинуш давно распотрошил и почистил улов. Чтобы он не заветрелся, пришлось отгородить камнями небольшую лунку у берега и хранить тушки там. Теперь наёмник достал их, порезал на куски, посолил и нанизал на остро заточенные веточки.
Наблюдая за тем, как Чинуш готовит еду, Нико совсем размяк. Он снова чувствовал себя господином. Сыном властия. Человеком, о котором заботятся.
Ужинали в молчании. После трапезы наёмник завернул в тряпицу оставшиеся куски и потушил костёр.
— Забирайтесь в укрытие, а я пока приберу тут.
Нико уселся на колкую подстилку в тёмном шалаше. Пахло сухой травой и пылью. Нос щекотал горький полынный аромат. Чинуш втащил внутрь сумку. Закрыл вход щитом из веток и сухостоя.
В тесноте шалаша пришлось лежать плечом к плечу. Нико был благодарен уже за возможность вытянуть ноги.
— Что ты видел, пока добирался сюда? — спросил он, глядя через щель в потолке на бледную звезду.
— Вам приспичило поговорить? — раздражённо отозвался Чинуш.
— Видел что-нибудь интересное?
— Нет.
— Ну вспомни.
— Портовую вонь помню. Продажных девок на каждом углу. Прохиндеев. Пьяниц. Разные рынки. Интересно?
— Ты встречал порченых?
— Нет. И не горю желанием.
— Я встречал.
— Удивительно! И как вы от ужаса не померли!
— Не раздражай меня.
Нико пихнул Чинуша в бок.
— Я не настроен на откровенные разговоры. Давайте спать.
Бледную звезду перекрыла тёмная дымка. Наступило затмение.
— Знаешь, я встретил девочку.
— И лишились невинности? Велико событие.
— Проклятье, Чинуш! Ты можешь просто выслушать?
— Нет! Я собираюсь спать!
Наёмник повернулся на бок.
— Когда-нибудь я велю тебя казнить.
— И когда же?
— Когда стану властием.
— Я весь в нетерпении.
Нико уловил в словах наёмника изрядную долю сарказма.
Некоторое время прошло в молчании. Чинуш ворочался с боку на бок. Ему тоже не спалось.
— Так что там с девчонкой? — спросил он.
— Она навела меня на одну мысль. Я подумал, что если бы в мире начали рождаться сплошь порченые, жить стало бы лучше.