Она указала Нико на шалаш. Тот кивнул и забрался внутрь. Девочка последовала за ним. Лодка скользила по гладкому морю, а в маленьком убежище красиво пел важный человек.
Цуна так и уснула, слушая его. На несколько счастливых мгновений она почувствовала себя совсем дома и захотела никогда не расставаться с Нико, хоть он и дурак.
На другой вечер они причалили к Таосу. Солнце клонилось к закату, но давало достаточно света, чтобы разглядеть дикий пляж, рябивший от гальки и перьев. Приблизившись к берегу, лодка спугнула полчище белых птиц. Они взлетели над водой, словно комья пуха, и расселись в зелени бамбукового леса. Язык скалистого мыса впереди означал длинный шлейф из камней. Цуна виртуозно обошла их, любуясь на мелких рыбок через прозрачную лазурную воду.
Нико устал и насажал в пятки иглы морских ежей, но бодрость духа не покидала его с тех пор, как он разглядел через щёлку в шалаше Таос, укутанный сумраком чернодня. Не было уверенности, тот ли это остров. Ни местных жителей, ни порта юноша пока не увидел.
Цуна сильно нервничала. Она то и дело оглядывалась по сторонам. Двигалась дёргано и неуверенно, будто за каждым кустом прятался враг.
Решили заночевать на берегу. В кои-то веки разожгли костёр и пекли на углях рыбу, пойманную Цуной. Нико зачеркнул в календаре очередной день. Он путешествовал уже больше трида, и всё без толку.
Утро разбудило оглушительным щебетом птиц. Юноша подскочил ни свет, ни заря и растолкал сонную Цуну. Ему не терпелось найти людей и порт. От моря тошнило, но Нико готов был целовать корабельную палубу, лишь бы оказаться на большой земле. В карманах не так много денег, но на дорогу хватит, а на еду можно заработать игрой в го или чем-нибудь ещё.
Нико доел остатки рыбы и стал торопливо собираться. Походный мешок давно опустел. Оно и к лучшему. Теперь весь скарб умещался в сумку, с которой юноша появился на «Пьяном Ульо».
Цуна возилась долго. Перебирала кувшины. Вздыхала. Шмыгала.
— Эй, ты идёшь? — спросил Нико, войдя в тенистый бамбуковый лес.
Дикарка поджала губы и, не глядя на него, отрицательно помотала головой.
Юноша растерялся.
— Не пойдёшь что ли?
— Тат.
— А что тогда делать будешь?
Цуна указала на лодку, потом на море.
— Э-э, нет уж! Никуда не уплывай, пока я не найду порт! Пошли. Вместе поищем.
— Тат!
— Идём уже, чего испугалась?
Нико взял девочку за руку. Цуна неохотно поддалась.
Тонкие стволы уносились в небо, рассыпаясь наверху зелёным стеклярусом листвы. Ни тропинок, ни аллей. Только мягкая, рыхлая почва под ногами.
Нико ориентировался по компасу, чтобы не заплутать, и через несколько часов вышел на дорогу, прорубленную в гуще древовидной травы. Он тотчас оживился и припустил по ней, не жалея сил. Цуна съёжилась и едва поспевала.
Энтузиазм быстро утих, а идти пришлось целый день. Сначала по лесу, потом вдоль плантаций сахарного тростника. Нико уже отчаялся найти селение засветло, когда вдалеке появились первые глиняные домики-мазанки.
Завидев их, Цуна остановилась как вкопанная. Без толку было тянуть её дальше. Девочка отчаянно вырывалась.
— Да что с тобой? Чего испугалась? Я же рядом!
— Ри! — воскликнула дикарка, обернувшись.
— Хватит фантазировать! Нет никакого Ри!
— Нико бакта!
— Это ты дурочка! Пойдём уже! Наконец-то до людей добрались.
— Тат!
— И что теперь? Обратно к лодке пойдёшь на ночь глядя?
— У, — понуро кивнула Цуна.
— А-а-а! — Нико взъерошил кудри вне себя от раздражения. — Хотя бы объясни, чего ты боишься?
— Цуна целю. Тут её убить.
— Чего?
— Цуна поченая! Цуна целю! Це-елью!
— С целью? — Нико округлил глаза. — То есть, с Целью? Ты порченая что ли?
— Поченая, — кивнула девочка. — Нико иди. Цуна пыть домой.
Юноша застыл ошеломлённый, разглядывая дикарку. Она мяла в руках подол рубашки, доходившей ей до колен. Босая, худенькая. Дочерна загорелая.
— Так ты с Целью, — повторил Нико, усаживаясь прямо на дорогу. — И как до меня раньше не дошло? А какая у тебя Цель, знаешь?
— Не любю вранё! — с готовностью ответила Цуна, глядя на него сверху-вниз.
— Надо же, второй Такалам, — рассмеялся Нико. — А я думал, ты просто странная.
— У-у-у, — завыла дикарка, глотая подступившие слёзы. — Нико иди. Цуна пыть домой!