Мирьенде была хорошим бардом. Она умела создавать видения словами, и Онда с удовольствием отдался ее искусству.
…Он видел, как постепенно уходили беды Грозовых Лет, как наступали годы изобилия и спокойствия. Как разрушались ненужные стены крепостей и расцветали города, и как дети богов приходили к людям, и даже становились их возлюбленными.
Как изобилие и покой приводили к беспечности, и непреложный закон постепенно становился нелепой пустой традицией. Прошло девять поколений, и короли перестали совершать Объезд, а барды начали попустительствовать королям, ведь все было так хорошо и мирно, и ничего не происходило. Камень продолжал кричать под ногами новых королей. Искусство бардов стало уделом избранных.
Только вот дети богов перестали являться людям. Теперь они остались только в преданиях и песнях бардов.
И постепенно угасало понимание правильного и неправильного, земля слабела, твари множились в лесах. Мир медленно кренился…
— …А потом пришел Хонора и сказал — я все исправлю. Барды при нем снова стали силой, и мы поддерживали короля, и сила его текла в земле, — нараспев проговорила она. — Это было время возрождения, Онда… — она помолчала. — Только боюсь, что поздно, — почти прошептала она. — Именно потому все окончилось так страшно, и нам пришлось его убить, и нас стали бояться. Я все думаю, почему мы тогда не взяли власть? Мы не дали бы сесть на престол его никчемному сыну Ианте и воспитали бы нынешнего короля как надо. Мы бы все восстановили! — Она посмотрела на ногти. — Нам надо было раньше убить Ианту. Довершить дело Хоноры.
Онда сидел, открыв рот.
— Что, ночь открытий? — горько усмехнулась она. — Онда, ты помнишь, при Ианте был такой бард, Таора, единственный, которого он не изгнал?
— Да, я слышал.
Маирьенде смотрела куда-то вдаль, за пределы уютной тихой комнаты.
— С тех пор мы многое выяснили, хотя и не до конца. Таора был всегда жаден до знаний. Он был такой дерзкий, стремительный, талантливый. Красивый… Хонора, правда, не очень его любил. Говорил, что тот не видит границ. Он еще до нашей поездки на Тевару пытался разведывать ходы Ночных.
— Знаю, говорят, что они везде под землей ходят. Но это же слухи?
— Это не слухи. Дневные порой заходят в Холмы, почему бы Ночным не ходить под нашими землями? Ночь ведь тоже принадлежит им, так что в ночи они и не под землей гуляют. Я не знаю, куда и как он ходил, но вернулся он намного более сильным, чем ушел. Хоноре тогда было не до сына, он восстанавливал старые обычаи и Правду короля. А Таора сдружился с принцем. Он был красивым малым и обаятельным парнем. Мы даже считали, что Хонора к нему несправедлив…
Когда Хонора ушел в Объезд, он оставил сына в Столице местоблюстителем. И Таора остался там же. А когда король вернулся, все и произошло…
Онда кивнул. Что было потом, он знал. Король попытался убить сына, а когда Таора-бард попытался помешать ему, Хонора убил его заклинанием. А потом барды возвели Ианту на престол отца, словно искупали свою вину. Даже не стали требовать, чтобы он встал на Камень.
Мирьенде словно прочла его мысли.
— Так что, Онда, Ианта не был истинным королем. Камень не крикнул под ним, и мы не совершили преступления, успокоив его.
— Но земля не предавала его! Земля приняла его королем, иначе он не мог бы исцелять, не было бы изобилия, сменился бы ход времен…
— Онда, а ты не думаешь, что в нем просто текла иная сила? Чужая? Та, что шепчет этим самым боговнимателям? Что он заключил какой-то…уговор? И что не просто так умерли три жениха принцессы? Потому он и не встал на Камень, потому отослал от себя бардов…