Я покачал головой. Нет, мой отец никогда не рассказывал мне об этом. Наверно, он просто не любил вспоминать то время.
- Года через четыре твой отец защитил диссертацию. Осинину это удалось сделать, разумеется, гораздо быстрее. Защитив диссертацию, он стал видным факультетским деятелем - так мы обычно называем подобных людей. Вот, кажется, и все дела давно минувших дней…
- А профессор? - спросил я. - Что стало с профессором?
- Профессору Колесову тогда сразу же, конечно, пришлось уйти из университета. Он уехал в Среднюю Азию и преподавал в небольшом медицинском институте. Там он и умер. Незадолго перед смертью его приглашали снова заведовать кафедрой, и он собирался вернуться, но не успел… Теперь скоро выйдет книга воспоминаний о нем, твой отец тоже пишет статью…
- А Осинин?
- Что Осинин? Извиняюсь за выражение - дерьмо всегда отлично держится на поверхности, - Галина Аркадьевна любит неожиданно сказать что-нибудь вот такое резкое, грубое. Раньше я очень смущался, даже пугался в таких случаях, а теперь ничего, привык. - Такие люди, как Осинин, не теряются ни при каких обстоятельствах. Сейчас он работает в одном из институтов, жизнью доволен наверно, подумывает, как бы снова объявить себя учеником профессора Колесова. Теперь это выгодно…
Все-таки мне было непонятно: человек совершил подлость, и все знают об этом, а человек тем не менее живет себе припеваючи, и получает зарплату, и ходит по театрам, и здоровается со всеми, и все здороваются с ним - как это может быть такое? Почему его не разоблачат до конца? Мне хотелось спросить об этом у Галины Аркадьевны, но она вдруг спохватилась:
- Ой, друг мой Колька, да у нас весь чайник за разговорами выкипел! И наши мужчины, наверно, нас совсем потеряли!
Но когда мы вернулись в комнату, отец и Миша набрасывали в блокноте какую-то схему и были так увлечены, что, кажется, даже и не заметили нашего отсутствия.
- Алексей Николаевич, - сказала Галина Аркадьевна, - я сейчас рассказывала вашему сыну об этой истории с Осининым и опять подумала: как незаметно идет время! Мы ведь уже стареем. Даже не верится, что я первый раз увидела вас, когда была студенткой… Помните, вы пришли к нам проводить политинформацию? Помните?
- Помню. Еще бы не помнить такое знаменательное событие!
- Вы всегда шутите, - сказала Галина Аркадьевна и нахмурилась. - Почему вы всегда шутите?
Глава 5
ТИМОФЕЕВ
В воскресенье мы все, всей нашей компанией, отправились на стадион. Это был последний матч в нашем городе, а потом - прости-прощай футбол, до свидания, до следующей весны…
Мы поехали пораньше, мы всегда любили приходить на стадион заранее, чтобы купить билеты подешевле и получше, чтобы потолкаться среди болельщиков и потом занять свои места еще задолго до того, как команды выйдут на разминку.
В трамвае было не много народу, но мы не стали входить в вагон, а оккупировали заднюю площадку.
Трамвай кружит, пробирается по узким булыжным переулкам, едем мы довольно долго и успеваем по нескольку раз обсудить все футбольные проблемы. На одной из остановок в вагоне появляется контролер - пожилая женщина в потертом пальто и сером шерстяном платке.
- Молодые люди, ваши билеты!
Билеты у нас, конечно, есть, но мы нарочно долго роемся в карманах, делаем испуганные лица, растерянно поглядываем друг на друга и острим:
- Ой, у меня, кажется, дыра в кармане, билет провалился!
- Арестуйте вот этого длинного, он~ всегда без билета ездит!
Контролер стоит перед нами и терпеливо ждет.
Наконец, даже пассажиры в вагоне не выдерживают и начинают возмущаться:
- Человек на работе, а они хахалятся!
- Молодежь нынче пошла!
- И еще девочка, главное, с ними!
- Да теперь девочки еще почище!
Мне уже немного не по себе от подобного развлечения. Будь билеты у меня, я бы давно их показал. Но билеты у Вадика. А он продолжает рыться в карманах, извлекает оттуда расческу, пуговицу, несколько медных монет, использованный билет в кино, мятый носовой платок, перочинный нож… Причем каждый раз он пожимает плечами и удивленно закатывает глаза - как клоун в цирке. Глядя на него, ребята так и покатываются с хохота.