…господин Иона и Говард были почти одинаково спокойными. Оба старательно поддерживали насквозь фальшивый разговор; выяснили, что имя госпожи — Кларисса, что она каждое утро посещает могилу мужа и молится о его благополучии хотя бы в раю.
— Он был очень верным своему делу воином, — сокрушалась она. — Прямо как ваши спутники, господин Иона. Кстати, а с какой целью вы забрались на Elaste Kora? Ладно я, ладно мои слуги — мы с ними отщепенцы, мы изгнанники, нас не примут ни в Талайне, ни тем более в Этвизе — тамошний король испугается конфликта с королевой Дитвел и отошлет нас обратно в горы. Но вы? Свободный человек, да еще и в компании прекрасно вооруженных рыцарей? Пожалуйста, не увиливайте, я ведь все равно никому не выдам ни слова. Некому выдавать. Ну же, удовлетворите мое любопытство, не издевайтесь!
Господин Иона хлебнул вишневой настойки и наколол на зубья вилки истекающий вареньем кусочек сладкого омлета.
— Помилуйте, госпожа Кларисса, я разве осмелился бы над вами издеваться? Я здесь… как бы в поисках определенной вещи. Нет, не так: я как бы в поисках перевода определенных фраз. Это…
Сквозь щель между запертыми ставнями в трапезную пробился одинокий лунный луч. Заинтригованная признанием колдуна, госпожа Кларисса не сразу его заметила — а когда заметила, было поздно.
Кожа на ее щеках лопнула, обнажая уголки челюстей, полные карминовые губы рассыпались вонючей трухой. Потрясающе красивое платье разлетелось роем нежно-розовых ночных мотыльков, отчаянно звенящий хрусталь выпал из увенчанной когтями ладони.
Ей стало нечем говорить, и она посмотрела на господина Иону молча. Посмотрела вполне осмысленно, и у него по спине прокатилась ледяная волна озноба.
Потом живой огонек растворился в потемневших синих радужках, и влажные ладони госпожи Клариссы шлепнули по столешнице.
Она метнулась к рыцарям, разбрасывая салатницы и роняя супницы, неуклюже спотыкаясь о канделябры и отмахиваясь от зажженных слугами свеч. Георг попытался отодвинуться от стола и рухнул вместе со своим стулом, а Говард невозмутимо поднялся, перехватил ближайший поднос и шибанул подбежавшую госпожу Клариссу по выступающему лбу.
Загудело. Хозяйка горного замка на секунду замерла — и ее шейные позвонки тут же хрустнули под лезвием полуторного меча.
Лука усмехнулся и повернулся к белому, как мел, Георгу, явно жалеющему о съеденных салатах:
— Как мы ее, а? Не бойся, мы и тебя научим. Говард, скорее доставай клинок, у нас вряд ли выйдет постоянно работать в паре.
Господин Иона подслеповато сощурился, как-то странно повел плечами и сказал:
— Их одиннадцать. В замке. Предлагаю не навязываться и уйти через окно.
— Мы рыцари, — мягко возразил ему Лука. — Молодые и бестолковые, но все-таки рыцари. Если мы где-нибудь отыскали нежить, мы обязаны ее упокоить. Берегите свою магию, господин Иона, и возьмите-ка мой нож… Георг, тебе совсем не идет паника. Давай, присоединяйся. Говард, как по-твоему, одиннадцать на двоих — это многовато или в самый раз?
Ого, подумал господин Иона, послушно принимая узкую стальную рукоять. Ничего себе. Этот юноша казался мне таким слабым — а сейчас порывается командовать, и его абсолютно не пугает обезглавленный труп на останках нашей вечерней трапезы.
— На троих, — с наигранной обидой напомнил рыцарю колдун. — У меня все еще не хватает магии, но я превосходно умею драться.
— На… четверых, — едва слышно пробормотал Георг. — Со мной все нормально… я привыкну. Меня просто из-за этого запаха… тошнит…
Он был прав, госпожа Кларисса воняла, как целое распотрошенное упырями кладбище. Но господин Иона, Говард и Лука нюхали подобное не впервые, да и хоть в какой-нибудь стратегии маленький отряд нуждался немедленно, а не чуть погодя.
— Надо разбить окна, — предложил колдун, оборачиваясь к серебряному лучу, неторопливо ползущему к отрубленной голове нежити. — Подобные госпоже Клариссе твари боятся лунного света.
— Ага, — кивнул ему Говард и отправился выполнять поручение.
— А еще? — поразительно высоким для своего телосложения голосом уточнил Георг.
— Ну… еще было бы неплохо зажечь факелы. И свечи.
…пока Георг бегал по трапезной с уцелевшим огарком и усиленно молился четырем Богам, двустворчатые резные двери скрипнули и величественно упали вовнутрь, едва не расшибив недостаточно внимательного Луку. Бывшая улыбчивая старуха, без передника и без черных оскаленных пеньков, поймала рыцаря за рукав и дернула на себя — если бы не господин Иона, бросивший в нее нож, Лука бы уже не вывернулся.
Говард вспомнил о стратегии госпожи Клариссы и запрыгнул на все еще уставленную посудой столешницу — его с огромным энтузиазмом окружили, но не сумели достать — рыцарь заставил своих противников скрипеть зубами и щелкать обрывками суставов на расстоянии двуручного меча. Георг попятился в угол и оттуда абы как отмахивался кистенем; опомнившийся Лука убедился, что у господина Ионы все в порядке, и бросился ему на помощь.
Лунный свет пятнами ложился на изувеченные тела и выжигал в них дыры, под сводами потолка бились и роняли пыльцу тысячи мотыльков. Запах мертвечины стал невыносимым, Говард поскользнулся на бутерброде и попал в мягкие податливые объятия, но меч в его руках описал дугу и врезался прямо в череп одуревшего от радости мертвеца. Левую щеку рыцаря забрызгало желто-коричневым; если бы можно было упасть на колени и дать волю тошноте, он бы с удовольствием это сделал.
…вокруг господина Ионы тихо лопались невидимые нити. Семь, восемь, девять; что-то не так, сказал он себе. Мы в чем-то ошиблись. Было бы отлично, если бы я сообразил, в чем. Лунный свет не помогает? Глупости, вон, сколько трухи валяется на полу — противно ходить… У мертвецов неплохая регенерация? Да нет, иначе госпожа Кларисса давно бы встала и присоединилась к желаемому празднику…
Он все-таки сообразил — за какой-то миг до падения острия на очередную подставленную шею. Это был последний мертвец в одиноком замке; это была последняя нить, которая поддерживала замок в жилом состоянии.
— Лука, нет! — крик господина Ионы утонул в грохоте, замок ощутимо содрогнулся, и по каменному полу поползли раскидистые трещины. — Погоди!
Разумеется, он опоздал. Оглушительно треснула чужая кость, и под ногами распахнулась бездна.
…я должен, приказал себе колдун, спасти своих спутников. Они единственные, кто согласился пойти со мной, они единственные, кто переступил границу Elaste Kora — и единственные, кто обо мне волнуется, пускай и потому, что я их нанял. Будет крайне обидно умереть в этом замке — да нет, будет крайне обидно умереть вообще.
Магия полыхнула — неубедительными гранями тонкого щита, сотнями искр ушла под землю, обшаривая извилистые коридоры. Господин Иона закашлялся, веки обожгло постыдной соленой горечью, а потом…
Он понял, что валяется на холодных отполированных плитах. Рядом — руку протяни, и почувствуешь под воспаленными кончиками пальцев изодранный воротник свитера — валялся Лука; колдун приподнялся на локтях и огляделся, но Говарда и Георга поблизости не было.
Моя магия сработала, с оторопью подумал он. Моя уставшая магия — взяла и сработала, спасая меня от неминуемой смерти. А еще она спасла одного из моих подчиненных — видимо, обшарила их тела и выбрала самого хрупкого, потому что он самый легкий.
А вот Говарду… и Георгу… не повезло.
Он с усилием оторвал себя от холодной поверхности, хотел обойти неподвижного Луку — и замер, потому что эхо восторженно подхватило первый же его шаг. Многократно умножило — и понесло вдаль по колоссальному подземному тоннелю.
Облицованный мрамором чудесного изумрудного цвета, с идеально ровными стенами и потолком, тоннель почему-то навалился на господина Иону, как могильная плита. Вынудил согнуться и обхватить себя руками за рефлекторно вздрагивающие плечи; потом снова опуститься на пол, прижаться виском к упоительно холодному камню и какое-то время не шевелиться.