– Это не похоже на вас, Тиек, – сказал Фарад’н.
– Тогда я могу говорить только о моей новой религии, – проговорил сардаукар, отвернувшись к фонтану. Этот разговор о религии послужит основанием для того риска, с которым связана доставка Проповедника.
– Да, тогда говорите о религии, – сказал Фарад’н.
– Как прикажете, мой принц. – Тиеканик повернулся лицом к собеседнику и внимательно вгляделся в это юное лицо, воплощение всех надежд Дома Коррино, воплощение того пути, по которому он собирался пойти. – Церковь и власть, мой принц, обычная наука и вера и даже более того: прогресс и традиция – все это соединено в учении Муад’Диба. Он учил, что непримиримые противоречия существуют только в представлениях человека и иногда в снах. Человек открывает будущее в прошлом, а оба они – часть единого целого.
Несмотря на сомнения, которые он пока не мог преодолеть, Фарад’н не мог отрицать, что его впечатлили слова Тиеканика. Принц услышал в голосе сардаукара сдержанную искренность, словно тот говорил вопреки собственным побуждениям.
– И для этого вы привезли мне этого… толкователя сновидений?
– Да, мой принц. Быть может, ваш сон пронзает Время. Вы вернете себе осознание своей внутренней сущности, если увидите Вселенную, как единое и связное целое. Ваши сновидения… видите ли…
– Но я рассказывал о своих сновидениях без всякой цели, – запротестовал Фарад’н. – Они любопытны, но не более того. Я и подозревать не мог, что вы…
– Мой принц, важно все, что вы делаете.
– Вы мне просто льстите, Тиек. Вы что, правда верите в то, что человек может проникнуть в сердце таинств.
– Да, мой принц.
– Тогда можете вызвать недовольство моей матери.
– Вы встретитесь с этим человеком?
– Конечно, поскольку вы привезли его, чтобы вызвать недовольство матери.
Не вздумал ли он меня дразнить? – подумал Тиеканик.
– Должен предупредить вас, что старик носит маску. Это иксианское приспособление, которое позволяет слепым видеть с помощью кожи.
– Он слеп?
– Да, мой принц.
– Он знает, кто я?
– Я сказал ему, мой принц.
– Отлично, идемте к нему.
– Если мой принц соизволит подождать, то я приведу этого человека сюда.
Фарад’н, улыбаясь, оглядел сад с фонтаном. Очень подходящее место для такого рода глупостей.
– Вы рассказали ему содержание моих сновидений?
– Только в общих чертах, мой принц. Он попросит вас сделать это лично.
Фарад’н отвернулся, и башар торопливо вышел. Принц задумчиво смотрел на видневшуюся над живой изгородью голову садовника, который равномерно работал ножницами, подстригая кустарник. В этих движениях было нечто гипнотическое.
Эта затея со снами – полная бессмыслица, подумал Фарад’н. Тиек неправильно сделал, что предварительно не посоветовался со мной. Странно и то, что Тиек в его годы вдруг стал религиозен. Теперь еще эти сновидения.
В этот момент послышались шаги – твердый солдатский Тиеканика и чья-то старческая шаркающая походка. Фарад’н обернулся и с интересом посмотрел на толкователя снов. Иксианская маска оказалась черным ячеистым приспособлением, покрывающим все лицо от лба до подбородка. Прорезей для глаз, естественно, не было. Иксианские хвастуны утверждали, что эта маска представляет собой один большой глаз.
Тиеканик остановился в двух шагах от принца, но старик подошел ближе.
– Толкователь сновидений, – представил его башар.
Фарад’н кивнул.
Старик в маске утробно кашлянул, словно пытался кашлем очистить желудок.
На Фарад’на пахнуло острым запахом зелья. Тот же запах исходил и от серой длинной накидки старика.
– Эта маска и вправду часть вашей плоти? – спросил Фарад’н, понимая, что хочет просто оттянуть начало разговора о сновидениях.
– Да, когда она на мне, – ответил старик гнусавым голосом с фрименским акцентом. – Ваш сон. Расскажите мне.
Фарад’н пожал плечами. Почему бы и нет? Ведь Тиек именно для этого привел сюда старика. Или нет? Сомнения вновь охватили Фарад’на, и он спросил:
– Вы действительно специалист по онейромании?
– Я явился сюда, чтобы истолковать ваш сон, могущественный господин.
Фарад’н снова пожал плечами. Этот персонаж в маске все больше и больше действовал ему на нервы. Принц оглянулся на Тиеканика, ища у того поддержки, но башар, скрестив руки на груди, стоял, отвернувшись к фонтану.