- Читай, - указал Лито.
Стилгар медленно поднялся по ступеням, наклонился, разглядывая сосуд. Вскоре он прочел:
- "Эта вода есть первосущность, источник вовне текущего творчества. Хоть и неподвижна, эта вода есть основа любого движения".
- Что это значит, милорд? - прошептал Стилгар. Он ощутил священный трепет перед этими словами, затронувшими в нем нечто, непонятное ему самому.
- Тело Муад Диба - сухой панцирь, наподобие сброшенного насекомым сказал Лито. - Овладевая внутренним миром, он с презрением относился к внешнему, и это привело к катастрофе. Овладевая внешним миром, он исключал внутренний, и это отдало его потомков демонам. Золотой Эликсир исчезнет с Дюны, но будет продолжаться семя Муад Диба, и вода его будет двигать мироздание.
Стилгар склонил голову. Мистическое всегда приводило его в смятение.
- Начало и конец есть одно, - сказал Лито. - Мы живем в воздухе, и его не видим. Фаза завершена. Из ее завершения произрастает начало ее противоположности. Отсюда у нас будет Кразилек. Потом все вернется в измененном виде. Ты ощущал и ощущаешь мысли в своей голове - твои потомки ощутят их нутром. Возвращайся в съетч Табр, Стилгар. Там к тебе присоединится Гурни Хэллек, моим представителем в твоем Совете.
- Ты не доверяешь мне, милорд? - тихо проговорил Стилгар.
- Доверяю полностью, иначе бы не послал к тебе Гурни. Он начнет вербовку новых сил, которые нам скоро понадобятся. Я принимаю твою присягу верности, Стилгар. Ты можешь идти.
Стилгар низко поклонился, задом спустился со ступеней, повернулся и вышел из залы. Остальные наибы шаг в шаг потянулись за ним, в соответствии с принципом Свободных, что "последние будут первыми". Но некоторые из вопросов уходящих доносились до трона.
- О чем вы там говорили, Стил? Что это значит, эти слова на воде Муад Диба?
Лито обратился к Фарадину:
- Ты ничего не упустил, Писец?
- Нет, милорд.
- Моя бабушка говорит, что хорошо тебя подготовила по мнемонике Бене Джессерит. Это славно. Мне не хочется, чтобы ты строчил рядом со мной.
- Как прикажешь, милорд.
- Иди сюда, встань передо мной, - сказал Лито.
Фарадин повиновался, более чем когда-либо благодарный Джессике за науку. Когда принимаешь тот факт, что Лито больше не человек, не может больше мыслить по-человечески - курс Золотой Тропы становится еще более пугающим.
Лито посмотрел на Фарадина. Стражи находились далеко, вне пределов досягаемости слуха. В Великой Зале оставались лишь советники Внутреннего Присутствия, но их заискивающие группки были далеко от первой ступени. Ганима подошла поближе и положила руку на спинку трона.
- Ты все еще не согласен отдать мне своих сардукаров, - сказал Лито. - Но ты согласишься.
- Я должен тебе многое, но не это, - сказал Фарадин.
- Ты думаешь, они не сойдутся с моими Свободными?
- Сойдутся не хуже этих новых друзей, Стилгара и Тайканика.
- И все же ты отказываешься?
- Я жду твоего предложения.
- Я должен делать мое предложение, только зная, что ты никогда не предашь его огласке. Молюсь, чтобы моя бабушка хорошо выполнила свою работу, чтобы ты был подготовлен к пониманию.
- Что я должен понять?
- В любой цивилизации всегда есть преобладающий культ, - сказал Лито. - Он устанавливает себя преградой для перемен, и это всегда оставляет будущие поколения неподготовленными к предательству от мироздания. Все культы одинаковы в деле возведения преград - религиозный, героя-вождя, мессии, науки и технологии, самой природы. Мы живем в Империи, в которой оформился такой культ, и теперь Империя разваливается, потому что большинство людей не отличают культ от мироздания. Видишь ли, культ - он как демоническая одержимость, он завладевает сознанием, заставляя все видеть лишь его глазами.
- Узнаю мудрость твоей бабушки в этих словах, - сказал Фарадин.
- Хорошо и славно, кузен. Она спросила меня, не Богомерзость ли я. Я ответил, что нет. Это стало моим первым предательством. Видишь ли, Ганима это избегла, но я - нет. Я был вынужден уравновешивать внутренние жизни под давлением чрезмерных доз меланжа. Уравновешивая, я избег зловольнейших и выбрал того доминирующего помощника, которого подсунул мне мой отец-память. На самом деле я ни отец, ни этот помощник. Но, опять же, я не Лито Второй.
- Объясни.
- В тебе есть восхитительная прямота, - сказал Лито. - А я сообщество, в котором доминирует один, древний и исключительно могучий. Он основал династию, продержавшуюся три тысячи лет. Звали его Харум, и, пока его род не закатился на слабом и суеверном от природы потомке, жизнь его подданных текла в возвышенном ритме. Они бессознательно двигались вместе со сменами времен года. Личности, которых они воспитывали, склонны были к кратколетию и суевериям, ими легко было править богу-царю. Если брать в целом, это был могучий народ. Выживаемость как рода стала для них развившейся особенностью их жизни.
- Мне это не нравится, по твоему описанию, - сказал Фарадин.
- На самом деле, не нравится и мне, - сказал Лито. - Но это - тот мир, который я создам.
- Почему?
- Есть урок, преподанный Дюной. Мы относились к присутствию смерти как к доминирующему среди живущих здесь призраку. Благодаря этому призраку мертвые изменили живых. Люди такого общества погрязают в собственном желудке. Но, когда придет время противоположному, они воспрянут, они станут величавы и прекрасны.
- Это не ответ на мой вопрос, - возразил Фарадин.
- Ты не доверяешь мне, кузен.
- Так же, как твоя бабушка.
- Имея на то действительные причины, - сказал Лито. - Но она уступит, потому что должна. Все Бене Джессерит в конечном итоге прагматики. Я, ведь знаешь, разделяю их взгляд на наш мир. Ты - мечен этим миром. Ты сохраняешь склад характера правителя, и, отсюда, все человеческие свойства каталогизированы тобой с той точки зрения, какие из них тебе, как правителю, представляют угрозу, а какие - ценность.
- Я согласился стать твоим писцом.
- Это развлекает тебя и льстит твоему истинному дарованию, дарованию историка. У тебя определенный дар читать настоящее через прошлое. В нескольких случаях ты меня предвосхитил.