«Я был там, — произнес он, растягивая слова. — Я помню, как я бегал по прорубленным в скалах коридорам. Кто-то, используя Силу, убрал преграду для разума, снял иллюзию страха, чтобы уберечь нас. Кто-то повторял: „Креч съест нас…“ Но мы подзадоривали друг друга и не думали об опасности. Более старшие дети — Лаган Измарен и Ходдас… Ходдаг?…Умгил — я думаю, их звали так — говорили, чтобы мы искали шахту Плетт».
«Кто такой креч?» — нарушила общее молчание Крей.
«Я не могу сказать, — сказал Никос, но его всего передернуло при этих словах. — Полагаю, это — тот,, кто пожирает детей».
«Кто-то снял завесу с разума — с помощью Силы, — чтобы уберечь вас от туннелей, куда вы не должны были идти?» — Лея наклонилась вперед, все еще держа сережку в руках.
«Я думаю, да, — медленно подтвердил Никос, — или использовал Силу, чтобы вселить в нас нежелание идти туда. Тогда я ни о чем не думал, но, оглядываясь назад, вижу, что это была власть Силы».
«Нужно бы попробовать что-нибудь подобное с Джесином и Джайной», — заметил Хэн, и сидевший рядом с ним Чубакка рычанием выразил свое согласие.
«Сколько тебе было лет? — спросил люк. — Помнишь ли ты еще какие-то имена?»
Рядом тихо жужжал Арту, записывая данные.
Голубые глаза Никоса — искусственные, но точно скопированные с оригинала, не мигая смотрели прямо перед собой. Все-таки возникало ощущение, что это — неживой человек. Край отвела взгляд.
«Бригантес, — назвал он еще одно имя через некоторое время. — Усту. Был ХоДин — двухметрового роста и с кожей чудесного бледно-зеленого цвета. Женщина… девушка по имени Марголис присматривала за ним. Я был очень мал…»
«Мою мать звали Марголис», — тихо вставила Крей.
Вновь наступило молчание.
«Дети Джедаев», — прошептал Люк.
«Колония из детей? Или только группа?» — Лея не могла понять, почему ей кажется, что она когда-то уже слышала об этом.
«Моя мать… — нерешительно начала Крей, поглаживая длинными пальцами завиток своих волос цвета слоновой кости. -Тетка моей матери постоянно следила за ней и придиралась. Позже я догадалась, что мать моей матери была Рыцарем Джедаем, и тетя Софра опасалась, что у моей мамы или у меня также проявится восприимчивость к Силе. У мамы признаков этого никогда не было. Я ведь говорила вам об этом, Люк, когда Никос впервые привез меня на Явин».
Люк кивнул, припоминая их первое знакомство и сияющую улыбку Никоса, который был самым способным программистом А1 института Магроди — к тому же умевшим использовать Силу.
«Я вспоминаю дядю Оуэна, — тихо добавил он. — Однажды мне ужасно досталось от него… Я тогда определил местонахождение предмета с помощью Силы. Тетя Беру потеряла маленькую отвертку, с помощью которой она налаживала свою швейную машинку. Я закрыл глаза и сказал: „Она под кушеткой“. Я не знал, как я это узнал. Дядя Оуэн заявил, что накажет меня, потому что я сам ее туда положил. Но теперь я знаю — он догадывался, что это проявление Силы. И он рассердился так, что чуть не потерял рассудок».
Он пожал плечами. «Мне было тогда шесть лет. Больше я никогда такого не делал. Я даже не вспоминал об этом, пока не оказался с Йодой на Дагобахе».
«Вот таким же образом обращалась тетя Софра с моей матерью, — вставила Крей. — Я унаследовала восприимчивость к Силе. Но я даже не подозревала о своих возможностях, пока мы с Никосом не поговорили об этом».
Никос вспомнил, что надо улыбнуться. При этом он положил руку на плечо Крей. Люк подумал, что у Никоса даже температура тела, по крайней мере лица и рук, соответствует человеческой.
«Они спрятали детей в шахте, — тихо повторила Лея. -Хэн, ты не думаешь, что когда… Вейдер и Император начали охоту за Джедаями, некоторые из Рыцарей… возможно, спрятали своих жен и детей в каком-то безопасном месте? Ты говорил с Драбом о Джедаях, Хэн? Рассказывал ли ты ему про Силу?»
«Я не очень хорошо помню наши с ним разговоры, -признался Хэн, — особенно те, которые мы вели после доброй выпивки. Помню, что я говорил ему про Люка, про старого Бена. Драба в основном интересовал его бизнес, но он всегда хотел, чтобы Восстание победило. Он был по-своему романтик».
Лея чуть улыбнулась, слушая о контрабандистах, лояльных к Восстанию, а затем обратилась к Люку: «Возможно, позднее эти люди ушли оттуда, — продолжала она. — Но если в шахте Плетт пряталось несколько семей Джедаев, может быть, там остались какие-нибудь следы их пребывания».
Она снова посмотрела на сережку, поднеся ее к свету. "Так значит, Йетум находится на краю Сектора Сенекс. А Саллуст расположен между Йетумом и Итором. Большая часть кредитных документов — из Саллуста… Что же значит в таком случае «Смелли Сейнт»?
"Это легкий космический корабль для перевозки грузов, того же типа, что и «Сокол», — задумчиво произнес Хэн, взглянув при этом на Чубакку, словно ожидая от него подтверждения. Вуки согласно кивнул. — «Он способен проникать в глубокий космос, но большинство контрабандистов не заходят дальше, чем на двадцать парсеков. Возможно, для нас могут представлять интерес какие-то области в Сенексе или Секторе Джавекс или Девятом Квадранте, скажем, между Скоплением Гриб-Стриблинг и Нупитс».
«Это огромная территория, — медленно произнесла Лея. -Кроме того, она раздроблена на имперские владения и маленькие двухпланетных образования. Адмиралу Трону никогда не удавалось наладить отношения с древними династиями, правящими в Секторе Сенекс. Не удалось это и нам. Я знаю, что династия Вандрон владеет рабовладельческими плантациями на Карфеддионе, а династия Гароннин получает большую часть своих доходов от разработки астероидов, ведущейся в немыслимых условиях. В Сенате давным-давно пытались поднять вопрос о нарушении прав в этих регионах».
«Едва ли нам удастся услышать там хотя бы слово о Джедаях», — предположила Крей.
«Конечно, будет нелегко, — согласилась Лея. — Переносясь из одной точки гиперпространства в другую, мы забываем, сколько тысяч световых лет лежит между одной обитаемой системой и другой. Люди могут спрятаться где угодно — или их могут спрятать где угодно. Достаточно сбоя компьютера — и они утеряны. Полностью. Навсегда».
«Я думаю, где-то есть продублированные записи данных», -Крей казалась смущенной таким оборотом. Обучаясь у Люка, Крей несколько разуверилась в том, что все в конечном счете управляется интеллектом, но ей предстояло проделать еще немалый путь в этом направлении.
Лея повернулась к Люку:
«Ты пробовал проникнуть в мозг Маккама?»
Люк кивнул, невольно содрогнувшись. То ли из-за наркотика, то ли из-за повреждения мозга или по какой-то другой причине, но сознание несчастного не имело ни одного, даже самого слабого блока. Но Люку не удалось обнаружить в мозгу контрабандиста ничего, с чем он мог бы сопоставить свои собственные мысли, ничего, что можно было бы увидеть или описать. На Люка обрушилось хаотическое смешение боли и кошмарных видений: набрасывающиеся чудовища, потоки обжигающей кислоты, всепожирающий огонь с удушающим дымом, крики, шум, грохот. Его всего трясло, и встревоженный Томла Эл с трудом удерживал его.
«Люк, не могли бы вы „прощупать“ меня? — поинтересовался Никос. — Я помню лишь то, что мог видеть ребенок, но это поможет вам сузить поле поиска. Тогда я был человеком, -добавил он и опять вспомнил, что надо улыбнуться. — И в то время я мог воспринимать Силу».
Крей и Лея шли следом за Люком и Никосом по извилистым поворотам узкой лестницы и дальше — через небольшой садик — к апартаментам, которые занимали Крей и Никос. Хотя Хэн и Люк были теперь почти уверены в том, что намерение Драба Маккама состояло в предупреждении об опасности, а не в покушении на жизнь Соло, они понимали, что бедняга не сумел сообщить всего. Хэн и Чубакка остались в Президентском Доме для Гостей рядом с детьми, а Арту-Дету склонился над принтером, рассматривая звездные карты и расчеты, касающиеся Сектора Сенекс. Полный достоинства Си-Трипио стоял на балконе, сравнивая проводящиеся на площади обряды иторианцев с информацией, заложенной в него прежде.
«Я знаю, что он, по крайней мере, временно потерял способность использовать Силу после того, как был… был трансформирован», — Край говорила быстро, с некоторой неуверенностью в голосе, как бы признавая, что возможен и элемент случайности. Она следила взглядом за идущими впереди мужчинами. Высокая серебристая фигура Никоса плавно двигалась рядом с Люком, казавшимся почти карликом, облаченным в черный плащ. На террасе за пределами Кварталов для гостей почти не слышно было музыки с площади. Шаги громко отдавались по тротуару, представлявшему собой лазурно-золотистую карту звездного неба.